Во внутреннем помещении, заполненном инструментами и деревянными блоками, оказалось так много дыма, что мы закашлялись. Спустя секунду я увидела лежащего без сознания Маркоса и запертую в клетке Диану. Она стояла на коленях рядом с ним. Стены и скамьи уже наполовину обгорели, и языки пламени продолжали лизать края металлической бочки со стружкой. Недалеко от нас, свернувшись калачиком, лежала Ари и плакала.

— О Господи! — воскликнула я.

Диана подняла глаза, но крюк больше не действовал, и взгляд ее остановился на Эхо.

— Он ранен. Кэл ударил его, и он никак не очнется, — сказала она.

Я бросилась вперед, поскользнувшись на влажном полу, и схватила Маркоса за запястье. Пульс был нечетким. Открой он глаза, взгляд его был бы мутным и расфокусированным. В этом я была уверена. Сотрясение мозга как минимум. Череп его в месте удара казался почти мягким, но я надеялась, что это гематома. Я даже не представляла, что делать, если Кэл размозжил ему голову. Возможно, в эту секунду Маркос умирал прямо на наших глазах.

Я не сказала этого вслух. Но даже если бы сказала, меня бы никто не услышал.

— Ари? — спросила Эхо. — Ари? Ты в порядке?

Ари ничего не ответила. Диана прижалась лбом к щели в сетчатой дверце. Дыхание ее участилось, кожа покраснела и покрылась испариной. Похоже, у нее началась лихорадка.

— Это ты наложила на Кэла заклинание? — спросила она Эхо.

Эхо напряглась и с тревогой посмотрела на Ари, но та даже не пошевелилась.

На Кэла наложили заклинание?

— Заклинания для Кэла готовила моя мать, — мягко поправила Эхо. — Мама Кэла пришла к нам, когда мне было одиннадцать и я еще не вошла в ковен. Она была в ужасе. Никогда еще я не видела взрослых такими испуганными. Я не понимала, что происходит. Я думала, что мы поступаем правильно, помогая той бедной женщине.

— О чем ты говоришь? — спросила я, но мне никто не ответил. Я подумала о том, что было бы неплохо перенести Маркоса в машину к Мине, но он был слишком тяжелым. Кроме того, если Маркос получил серьезные повреждения, передвигать его было опасно. Ему следовало оставаться на месте.

К тому же Диана все еще оставалась заперта в клетке. Я огляделась в поисках того, чем можно было бы взломать замок или срезать часть сетки. Хотя не имела ни малейшего представления, как делаются подобные вещи.

— Я не помню, чем мы занимались следующие пару лет до того, как я вступила в ковен, — продолжила Эхо. Мне хотелось, чтобы она замолчала и наконец начала что-то делать. Она ведь была гекамисткой. Где же ее отпирающее замки заклинание или другие гениальные идеи? Возможно, огнетушитель? Я оглядела мастерскую, но ничего похожего не увидела. Пришлось дойти до инструментов и посмотреть, не спрятался ли какой-нибудь завалящий огнетушитель в углу. — Я считала, это ужасно, но необходимо. Мама верила, что заклинание Кэла — наша защита на тот случай, если люди прознают обо мне. Деньги, на которые сможем прожить и мы — поэтому она не особенно позволяла их тратить, — и ковен, который нас примет. Мне кажется, она сожалела о том, что сделала меня гекамисткой, с того самого дня, когда это произошло. Мама предпочла бы собрать остатки мужества и умереть. — Улыбка у Эхо вышла бледной и бескровной. — У нас были разные идеи на этот счет.