Вопрос в том, когда и при каких условиях слежка может ослабнуть?

«Как сын священного Рейтана, я обязан раз в полгода поедать священный плод Ка-э», — вспомнилось мне.

То есть фактически можно с большой долей вероятности предположить, что гриб живет в теле энирейца шесть-семь месяцев. Еще есть вероятность, что влияние гриба существенно усиливается на самом Рейтане, просто слишком разительными были отличия между сахиром, с которым я общалась на Гаэре, и этим же сахиром, встретившим меня по прибытии на Рейтан. И мой вопрос «да что с тобой» имел под собой основания. Жаль, я не поняла этого сразу.

— Саттард? — тихо позвала я.

Он отключил связь с сейром и вопросительно посмотрел на меня.

Вопрос, который я собиралась задать, был… сложным, деликатным и, в принципе, провокационным, но я все же задала его:

— Почему у нас ни разу не было секса?

Усмехнувшись, он укоризненно покачал головой и произнес почти угрожающе:

— Нарываешься.

Тут он был прав, конечно, но все же…

— Так почему? — спросила я.

Арнар полежал немного, странно глядя на меня, затем свернул сейр, отбросил его на пол, развернулся ко мне, устроившись на боку, провел костяшками пальцев по моей щеке, взглянул в мои глаза и предельно честно ответил:

— Потому что я не хочу иметь детей. Особенно от тебя.

Наверное, любой женщине было бы обидно услышать такое, но, боюсь, я догадывалась о причинах его ответа.

— Потому что ты опасаешься, что родится мальчик и тебе придется в семь лет отдать его на растерзание закону выживания Рейтана? — уточнила я.

Невесело усмехнувшись, сахир тихо ответил:

— Все несколько хуже, Лея. Я третий правитель Рейтана, и я сахир, сахиры обязаны приносить своих детей любого пола к священному Ка-э в первый же день их рождения. И дерево… не всегда принимает младенцев. А ты женщина иной культуры, Лея, и, скупи я тебе даже все украшения в базарный день, ты никогда не простишь мне гибели нашего ребенка.

И, вновь устроившись на спине, Саттард притянул сейр, открыл его и добавил, подключаясь к связи:

— Собственно, единственная смерть, которую ты смогла мне простить, — убийство Гилбена Амвои, и полагаю, на этом лимит твоего доверия был исчерпан, поэтому всю гаэрскую команду все четыре раза выдворяли с Рейтана с максимальными предосторожностями и крайне бережно.

Он обнял меня, принявшись одной рукой прокручивать очередной документ, и как-то сдавленно произнес: