– Спрашивай, тезаринка. Что тебя так волнует? Когда идем закреплять связь, между нами не должно остаться тайн и невысказанных, неразрешенных вопросов.

– А как у тейринцев рождаются дети?

– Да как у людей, – пожал плечами Дисар-ри. – Почему спрашиваешь?

– Ну… вы же с крыльями, – нашлась я.

Он светло улыбнулся, чуть повернулся ко мне, и атмосфера между нами едва ли не заискрила.

– Ребенок рождается с небольшими наростами на спине, до пяти лет они растут, потом начинают формироваться крылья. Летать обычно учатся после восьми лет.

– А у нас тоже будет ребенок с крыльями?

Дисар-ри вмиг посерьезнел.

– Да.

Потом вздохнул и совсем тихо сказал:

– Если ты захочешь, рихани.

– Что значит, если я захочу? – озадачилась я, замечая, как он напрягся.

– Тейринцы нечасто создают пары с другими инопланетными расами. И в такой семье право решать, какой расы будет ребенок, отдано рихани и закреплено законом. Если ты захочешь, чтобы наши будущие дети были людьми, существует особая вакцина, которая на время перенастроит генные особенности, твои усилит и закрепит, мои – подавит. Правда, пить ее надо заранее, за несколько месяцев до планирования ребенка.

Он замолчал и посмотрел будто сквозь меня.

– Дисар. – Я осторожно тронула его за рукав. – Неужели ты думаешь, что я лишу наших детей крыльев?

Воздух между нами накалился еще сильнее, дышать стало трудно. Дисар-ри взял мои руки в свои, медленно поднес каждую ладонь к своим губам, поцеловал, все это время так и не сводя с меня глаз.

– Спасибо, – ответил тихо.

Сдается, он тоже думал о детях, искал компромиссы, не знал, как поговорить со мной на такую важную тему. Даже странно, что мы решили обсудить это сейчас, когда летим закреплять связь. Хотя раньше просто не успели, все у нас произошло как-то быстро, неожиданно. Но я ни о чем не жалела.

– Я даже не знаю, как объяснить все то, что к тебе сейчас чувствую, – сознался Дисар-ри. – И слов-то таких, наверное, нет.

Ответить я не успела, так как скворф стал снижаться.