– Дверь нам открыл отец. Я думал, моя Мася стушуется под его пронизывающим взглядом, ан нет. Она подняла свои необыкновенные глаза и посмотрела на него с вызовом, вскинув подбородок. Отец хмыкнул, и мы вошли. Дальше произошло знакомство с мамой. Она у меня женщина довольно деликатная и, как отец, сверлить взглядом никого не стала.

Его «Мася»?? Постаравшись скрыть душивший меня смех за кашлем, я стала слушать дальше.

– Брат, когда его представили, поцеловал моей радости руку, подмигнув ей. После чего я его честно предупредил, что подправлю лицо, если он не перестанет меня провоцировать. На этой ноте мы и уселись за стол.

Его «радость»… Очень мило. Надо будет спросить у побратимы, может, мне тоже так ее называть?

– В общем, отец, выяснив все самое основное про положение семьи Жени, вполне успокоился и остальное время уделил ужину. Мама, как мудрая женщина, осторожно выведывала информацию о девушке у нее же самой. Женя, все прекрасно понимая, спокойно отвечала. Брат же, наблюдая это, просто развлекался. В общем, все довольны. Папа убедился, что я стал вполне самостоятельным и успешно учусь в Академии. Мама ужасно обрадовалась, что у меня в невестах достойная ракша, нераспутная и с медицинским образованием. А брат просто был за меня рад. Все оставшееся время мы провели вместе с Женей. Хорошо хоть в этом родственники проявили понимание. И еще раз мы собрались на ужин перед самым нашим отъездом.

– А с чего твой отец решил, что твоя учеба вполне успешна без его опеки? – задала я мучивший меня вопрос.

– Папа во время нашей практики встретил Саймака, и тот меня хвалил. Поэтому он, поддавшись любопытству, позвонил Ремарку. Тот мои результаты не выдал, но высказал свое собственное мнение. А оценки и отзывы руководства я показал уже сам. В общем, меня благословили на дальнейшие подвиги.

– И ты думаешь, они больше не будут вмешиваться в твою жизнь? – недоверчиво спросила Громова.

– Не будут. Присматривать – да, а вот лезть – уже нет. Теперь, спустя четыре года, я как никогда рад решению поступить сюда и счастливому случаю, который свел меня с Фисой.

И, подмигнув мне, добавил:

– Я же говорил, что у меня нюх на людей.

Закатив на мгновение глаза, я повернулась к Кире.

– Ну что, хорошая моя, теперь твоя очередь.

– А мне особенно нечего рассказывать. Я приехала, прожила три дня у родителей, которые продолжили меня прессовать в плане брака. После чего мы поругались – наверное, уже окончательно, – и все оставшееся время я прожила в отеле.

После такого откровения мы немного помолчали, и я спросила: