– Тогда хорошо, что вы с моим отцом не виделись, – улыбнулась я.

Но Грейстон не улыбался. Он вообще избегал смотреть мне в глаза, и от этого сердце мое сжималось. Сейчас он совсем не выглядел как серьезный взрослый мужчина, советник императора. Передо мной сидел уставший мальчишка, которому было плевать на все, кроме того, что я стану его ненавидеть.

– Ну, хватит, – прошептала я. – Иди сюда.

Плевать, кто тут мужчина и кто должен владеть ситуацией. Я хочу, чтобы ему было хорошо, я не желаю, чтобы ему было больно!

Грейстон подчинился и закрыл глаза, наслаждаясь прикосновениями.

– Все будет хорошо, – сказала я. – Обязательно. Теперь ты в моих лапках. И никуда от меня не денешься.

– Нет, конечно. Никуда. – Он вздохнул. – Я люблю тебя, Зара.

– И я тебя. Ты знаешь это. И не смей сомневаться! Что было, то прошло. Я не знаю, как я должна к тебе относиться и что должна думать. Знаю лишь, что сейчас ты – центр моей Вселенной. Я никогда не встречала такого мужчину, я влюбилась по уши. Теперь я тоже мечтаю о детях и семье, о том, как ты будешь проводить с ними время. И даже о том, как наш сын будет размышлять, где найти невесту из-за этой твоей особенности. Я люблю тебя, кажется, больше всего на свете. И даже отец говорит, что мы подходим друг другу.

Грейстон молчал. Мне не нравилось это молчание. Оно так сильно мне не нравилось, что меня почти трясло, а к глазам подступали слезы. И это были не те слезы, что я готова была пролить по Ксицани или поступку Грейстона. Я чувствовала, что это наш последний разговор. Он ничего не сказал, но словно прощался.

И пока сердце не стало биться слишком быстро, я спросила:

– Грейстон, что ты задумал?

Он молчал, и тогда слезы все-таки пролились на щеки. Горячие, ненавистные слезы.

– Грейстон, пожалуйста! Не пугай меня, мне страшно! Грейстон! Император, да? Он хочет тебя наказать? Ты пытался сохранить Империю, допустил ошибку, а теперь он хочет наказать тебя?

– Император… не требовал этой жертвы, – с трудом произнес Грейстон, не глядя на меня. – Он не требовал ничего. Просто признал, что приказ был ошибкой. Клейма было достаточно. Но я хотел довести дело до конца. Жизнь за миллиарды жизней. Эквивалентно? Единственная слабость, которую я себе позволил, – ты. Вернее, сначала просто невеста и наследники. Безумно хотел троих детей. Хоть разок подержать на руках. Тогда я нашел Землю. И получил тебя. Потом последовала цепь ошибок. Я позволил себе тебя пожелать, потом позволил влюбиться. Сейчас… сейчас я слишком слаб, чтобы со всем покончить. А Фомальгаут силен. И пока я жив… пока я жив, галактика будет медленно катиться к кровавой войне. Понимаешь, почему все это нужно закончить? Раз и навсегда. Но у меня нет сил оставить тебя, поэтому я прикажу твоему отцу увезти тебя. Прости, Зара, прости меня, любимая. Но из этой комнаты ты не выйдешь. Очнешься на Земле, в привычной обстановке и будешь вспоминать произошедшее, как кошмарный сон. Я оставлю тебе только колечко. Потому что выбирал его, уже зная тебя. Прости, что все так вышло. Твоя сказка, моя звездная Золушка, должна быть другой.