Я застыл, не решаясь провернуть ручку. Я думал, что сказать новой семье. Как поблагодарить, как… показать всё то короткое счастье, что они мне подарили.

И я придумал. Правда придумал! Короткую речь, которой смогу излить душу за несколько секунд.

Но…

— Он ведь вернётся? — голос сестры сорвался, — С ним ведь всё хорошо?

— Обязательно, — мама глубоко дышала, едва сдерживая плачь, — Обязательно, дорогая. Он… он нас не бросит.

— Костя… Костя… пожалуйста… — Вика плакала в мамину грудь, — Пожалуйста… вернись. П-прости меня. Прости! Я не хотела этого говорить! Пожалуйста! Прости! Вернись, пожалуйста, вернись! Я не хотела!

Она ревела. У неё истерика.

Они прекрасно слышали творящийся снаружи ад. Понимали, что я могу быть к нему причастен.

И всё, что они хотели — чтобы я вернулся. Чтобы… хотя бы я их не бросил.

До моей смерти 9 секунд.

«Что им сказать?..», — я стоял в тёмной комнате, так и не решаясь провернуть сраную ручку.

Все мысли пропали. Я элементарно застыл, вообще не понимая, что делать дальше. Мысли исчезли.

После услышанного, я думал о другом.

До моей смерти 8 секунд.

Время идёт. Смерть приближается. Я чувствую.

Секунд девять, ну может десять, и меня не станет. Уже окончательно. Никаких шансов, никакой семьи, никакого счастья.

Ничего. Лишь пустота.

И я смирился! Правда! Я сделал достаточно для мира, чтобы умирать без сожалений. Да, недоделал всего, чего хотелось: не построил домик возле леса, не завёл детишек, с женой не поняшился под пледиком. Но знаете… даже за такой второй шанс уже стоит благодарить судьбу. Я ведь на него даже и не рассчитывал.