– Хватит, – оборвал Голубые Глаза, шагая к барьеру. – Давайте начинать.

Эли стоял на своем:

– Где директор Стелл?

– Занят.

Эли сомневался, что Стелл передал бы такое деликатное задание, если только дело не срочное.

Или личное.

Может, Стелл уже нашел Виктора?

«Корабли в ночи», – мрачно подумал Эли. Но не мог позволить себе беспокоиться о Викторе Вейле прямо сейчас.

– Заключенный, – приказал Голубые Глаза. – Подойдите к разделителю и протяните руки через щель.

Эли почувствовал, как тяжелые металлические манжеты сомкнулись вокруг запястий.

– Теперь повернитесь, прислонитесь спиной к прорези и встаньте на колени.

Эли колебался. Это не входило в протокол. Он осторожно сделал, как ему сказали, ожидая, что темный капюшон опустится на голову. Вместо этого холодный металл скользнул вокруг шеи. Эли напрягся, сопротивляясь желанию отодвинуться, когда сталь защелкнулась на горле.

– Охотничья собака получает ошейник, – сказал Голубые Глаза.

Эли встал, пробежав пальцами по металлической полосе.

– Что это?

Карие Глаза подняла тонкий пульт.

– Ты же не думал, что мы выпустим тебя без поводка…

Она нажала кнопку, и в ушах Эли прозвучала единственная высокая нота, похожая на предупреждающий сигнал, прежде чем боль пронзила шею. Перед глазами побелело, тело сложилось.

– И вот так враг повержен, – сказал Голубые Глаза, когда Эли рухнул на пол камеры.

Эли не мог пошевелиться, ничего не чувствовал ниже осколка металла, вонзившегося между позвонками.