— Мы оба поумнели с момента нашей последней встречи, да?

— Мудрость приходит к тем, кто оказался вне закона, — улыбнулась Хирка.

Хлосниан фыркнул.

— Вне закона — это не качество. Закон сам определяет, кто вне его, а законы пишутся такими же мужчинами и женщинами, как ты и я. Ты ощущаешь себя вне закона, Хирка? Разве у тебя нет законов, по которым ты живёшь?

— У меня таких много, но какая разница. Это ведь только мои законы.

— Хорошо. Значит, ты понимаешь.

Старый камнерез нравился Хирке всё больше и больше. Ей казалось, он строит предложения иначе, чем другие. Он говорил на своём языке, который надо выучить, но как только ты это сделаешь, всё начинает обретать смысл. Обмениваться с ним несколькими словами бесполезно, это сбивало его с толку. Но если речи начинали литься между собеседниками, как молоко, то они становились приятными и сытными.

Хлосниан рассказал, что всё не так просто, как она надеялась. Совершенно неверно утверждение, что, пока она здесь, и слепые будут здесь. Но пока она здесь, слепых можно приводить сюда. Он напугал её, когда сказал, что никто не знает, какие ещё создания могут проникнуть в этот мир. Имлингам из легенд было известно о слепых и детях Одина, но кто мог быть уверен в том, что на этом дело заканчивалось? И как насчёт северных сказок о царстве изо льда? Или саг об эльфах и драконах? Ведь нам известно лишь то, что камни можно использовать для того, чтобы побывать в Шлокне.

На какой-то миг Хирку охватила тоска по отцу. Побывать в Шлокне. Если бы только мы могли побывать в Шлокне… Но довольно быстро она поняла, что некоторые места не предназначены для прогулок.

Старик элегантно перескочил через все её вопросы, на которые не мог ответить, словно она никогда их и не задавала. Например, кто построил первые круги и когда. Или как выглядит её мир. Или правда ли, что она может заразить гнилью?

— Как дела у наследника кресла? — внезапно спросил он. Хирка покраснела. Такой титул сейчас подходил Римеру меньше, чем когда-либо.

— Он давно отказался от кресла, Хлосниан. Он стал Колкаггой. А теперь он вне закона, поэтому никогда не унаследует никакое кресло, даже если захочет. Скорее наоборот, он всё потеряет. Он не думает, что брат его отца достаточно силён, чтобы сохранить дом и богатства. На всё наложат руку остальные члены Совета.

Казалось, Хлосниан не обратил никакого внимания на её слова.

— Значит, он наверху?

— Да, он был наверху и видел слепого, а сейчас он сидит с Эйриком и…

Двери в зал распахнулись, в них ворвался Эйрик. У других вряд ли хватило бы сил даже приоткрыть эту дверь. Следом за хёвдингом в помещение проникло солнце и осветило его фигуру, которая оставила тень на полу. Эйрика сопровождала небольшая армия воинов. Двери остались открытыми.