Он и с Клэри тренировался, несколько раз – хотел научить ее всему, что знает, чтобы она могла себя защитить. Чтобы они могли… сражаться вместе. Эш был такой же бесстрашный и решительный, как она. Янус и его мог бы всему научить, чтобы мальчик был в безопасности. Неизвестно почему, но это было действительно важно – чтобы
Наблюдая, как дерется Эш, Янус думал, что когда тот вырастет, он и Себастьяна, вероятно, сможет побить. Нет, он, конечно, тут же гнал эту крамольную мысль прочь, но все равно, глядя на Эша, едва заметно улыбался про себя.
Эш поднял верхнюю губу, обнажая зубы: это был отцовский оскал, отцовское презрение, на сей раз обращенное на Себастьяна. Взгляд зеленых глаз с полным равнодушием скользнул по Себастьяну и остановился на Янусе. На губах расцвела улыбка.
Янус похолодел.
Голос Себастьяна тоже был холоден.
– Отец, – задумчиво сказал он, – потом сестра…
– Нет, – взмолился Янус, – пожалуйста, не надо.
Он не мог говорить о Клэри. Но Себастьян никогда не отличался милосердием.
– Отец, сестра, а теперь сын. Они всегда были
Никто кроме него больше не решался произносить имя Клэри вслух.
– Хотя тебе следовало знать: ничто из твоих чувств к Эшу не реально. Неблагой Король наградил его многими дарами: крылья – только внешнее выражение этого. Он может вызывать к себе совершенную любовь и совершенную верность. У тебя просто нет выбора – ты
Янус остолбенел. Сердце медленно, вязко билось в груди. Ему никогда даже в голову не приходило усомниться в словах Себастьяна. Он помнил, как вела себя с Эшем Аннабель: да она бы бросилась на битое стекло у него под ногами!
Вот почему… Так вот оно все почему. Его чувства к Эшу не были реальными.
Себастьян приказал закрыть яму. Эш взлетел, прямой и темный, как стрела, и преклонил колено на краю: в лезвии меча отражалось гаснущее пламя, крылья тихо били в неподвижном воздухе Туле.
– Ну, что, Джейс, злишься? Слышать правду мучительно, – сказал Себастьян.
– Нет, – Янус покорно покачал головой. – Я живу лишь ради того, чтобы служить тебе.