– Не знаю, конечно, осталось ли. К тому же я ведь не присутствовал в самой таверне при разговоре.

Эдуард снова вздохнул.

– Хотел бы я знать, как ей все это сказать. Всякий раз, как начинаю, выгляжу ужасно глупо.

Ги выдохнул с искренним облегчением. Слава небесам – королю приглянулась эта шотландка! Ну конечно!

Грейси очень привлекательна, если, конечно, вам нравится такой тип красоты. Сам Ги предпочитает рыжих. С теплыми карими глазами. С нежной кожей. Начитанных. Своевольных. Но Грейси тоже очаровательна, он готов был это признать.

От счастья Гиффорду хотелось петь. И он прекрасно понимал Эдуарда, когда тот говорил, что «выглядит глупо» в такие моменты.

– Ну да, любовь глядит не взором, а душой; Крылатый Купидон – божок слепой[29], – срифмовал он.

– Что? – Эдуард тупо воззрился на него.

– Я хочу сказать, что не читал – в истории ли, в сказке ль, чтоб гладким был путь истинной любви[30], – разъяснил Ги.

«Неплохо получилось», – подумал он. Надо будет потом записать.

– Это из какой-то пьесы? – поинтересовался Эдуард.

– Нет… Это… Так просто, на ум пришло.

– Хм-мм… Вы ведь немного поэт, верно? – сказал король.

Краска прилила к лицу Ги.

– Иногда балуюсь.

– Я люблю стихи, – заметил Эдуард. – И пьесы. Во дворце даже ставил маленькие спектакли. Если нам суждено выжить, и если я верну себе корону, и если будет время, думаю открыть придворный театр.