Торговаться с ним было бессмысленно, поэтому она кивнула:
– Но это еще не все. Самого важного я не сказала.
– Ты, однако, многого хочешь.
– Тебе это ничем не грозит.
Он сделал великодушный жест рукой:
– Ну что ж, говори.
– Мне нужен цветок. Столько, сколько надо, чтобы сделать человека бессмертным.
– А что сталось с могилой Нестора? – спросил Лисандр, наморщив лоб.
– Ее больше нет.
Он пристально посмотрел на нее, и на его лице заиграла улыбка.
– Ты выкопала кости старого мерзавца и сожгла?
– Утопила в море.
Смех Лисандра звучал, как у солдата, которому ядовитый газ разъел легкие. Но, увидев боль в глазах Ауры, он посерьезнел:
– О ком речь?
Она не видела смысла скрывать от него правду. Как бы ни ненавидела она Лисандра за страдания, которым тот подверг Джиллиана руками Толлерана, между ними вдруг установилось странное доверие, словно давний враг ее отца сделался ее старым другом. Это чувство ужаснуло ее, показав, что между Лисандром и ему подобными – такими чудовищами, как Моргант и Нестор, – и ею, Аурой, и в самом деле есть нечто общее; ведь их вражда была частью невероятно древней большой игры, правила которой писало само бессмертие.
– О Джиане, – тихо произнесла Аура. – Он в Вене, при смерти. Я не знаю, сколько у меня времени, но если что-то еще может его спасти, то это цветок Гильгамеша.
Лисандр сдвинул свои белые брови:
– И ты, надо полагать, не сможешь его спросить, хочет ли он такого подарка?
– Черт подери, он