Али зарделся, но его отец уже кивал в знак согласия.

– Это резонное предложение. Но ситуация здесь тоже не может ждать возвращения Ваджеда. С сегодняшнего дня у тебя будет по горло причин, чтобы насесть на шафитов.

Али напрягся.

– Как? Почему?

Их прервал громкий птичий крик за окном, и серый ястреб плавно спланировал в каменный проем и кувырнулся по земле, приняв облик гезирийского солдата в идеально выглаженной форме. Дымчатые перья растаяли у него под кожей, и он поклонился королю в пол. Али узнал в нем разведчика, одного из лицедеев, которые регулярно патрулировали город и его окрестности.

– Ваше высочество, – обратился разведчик. – Простите мое вторжение, но у меня есть новости, которые показались мне безотлагательными.

Гасан нетерпеливо нахмурился, когда разведчик умолк.

– И что за новости?

– Озеро пересекает раб Дэв с меткой Афшина на лице.

Отец нахмурился еще сильнее.

– И? Я видел немало Дэвов, которые сходили с ума, рисовали на себе эти метки и гоняли по улицам полуголыми – раз в десяток лет как минимум. То, что он раб, только объясняет его безумие.

Разведчик не сдавался.

– Он… не был похож на сумасшедшего, король. Он был слегка потрепан, не скрою, но выглядел авторитетно. Он был похож на воина, и за поясом у него был кинжал.

Гасан уставился на него.

– Ты знаешь, когда умер последний Афшин, солдат?

Разведчик покраснел, и Гасан ответил за него:

– Тысячу четыреста лет назад. Рабы столько не живут. Ифриты отдают их людям, те наводят вокруг себя хаос несколько веков, пока вконец не сходят с ума, и вот тогда их бросают на порог Дэвабада, чтобы попугать нас. – Он приподнял бровь. – С тобой они не прогадали.