– Хочешь сказать, в раю не будет несметных сокровищ и запретных наслаждений?
Он засмеялся.
– Думаю, у каждого свое собственное представление о рае.
Нари поддела носком гравий на дорожке. Только он мало походил на гравий – это были плоские, идеально отточенные камушки размером с драже самых разнообразных цветов. Некоторые казались рябыми от застрявших в них драгоценных металлов, в других узнавались следы кварца и топазов.
– Это из озера, – пояснил Джамшид, заметив предмет ее интереса. – Поднесены в качестве дани самими маридами.
– Дани?
– Если легенды не врут. Дэвабад когда-то принадлежал им.
Он умолк, когда они приблизились к храму. Изящнейшие колонны поддерживали резную каменную крышу, накрывшую тенью широкую беседку напротив входа. Джамшид показал Нари большого шеду, нарисованного на поверхности крыши, с крыльями, простертыми над садящимся солнцем.
– Это, разумеется, ваш фамильный герб.
Нари рассмеялась.
– Ты не первый раз проводишь эту экскурсию, признайся!
Джамшид улыбнулся.
– Не поверишь – первый. Но я был здесь служителем одно время. Бо́льшую часть своей юности я готовился к тому, чтобы стать жрецом.
– Жрецы в вашей религии всегда разъезжают верхом на слонах и разгоняют бунты стрельбой из лука?
– Жрец из меня выходил не самый лучший, – признался он. – На самом деле я хотел стать таким, как
Теперь ей стало понятно, почему Джамшид так заступался за Кахтани.
– Тебе нравится служба в гвардии? – спросила она, пытаясь припомнить то немногое, что ей было известно о капитане. – Ты телохранитель принца, верно?
– Эмира, – уточнил он. – Сомневаюсь, что принцу Ализейду когда-то понадобится телохранитель. Всякий, кто замахнется на вооруженного зульфикаром принца, напрашивается на скорую смерть.
С этим Нари не могла спорить. Она до сих пор помнила, как молниеносно Али расправился со змеей в библиотеке.