Он выпустил ее руку, как будто обжегшись.

– Прости.

– Так-то лучше. Пойдем.

Они вошли в лагерь молча.

Вокруг них догорали мастерские и шатры. Один из насосов, установленных Али, был разбит и широкими дугами разбрызгивал вокруг воду. Глинистая дорога была взрыта копытами, и грязь засасывала ее туфли, когда она проходила мимо поломанной мебели и разбитых горшков. И все же, похоже, большая часть повреждений пришлась на главную улицу. Небольшое, но все-таки облегчение. Возможно, нападавшие Дэвы просто побоялись спешиться и сунуться в узкие проулки между домами. Одни шафиты, преодолевая потрясение, в грязи и крови, пытались спасти все, что могли, из уничтоженных домов, в то время как другие просто сидели в ошеломленном ступоре.

Разговоры вокруг прекращались, когда больше и больше шафитов узнавали их. Впереди Нари увидела, как несколько шафитов собрались вокруг распростертой на земле фигуры. Мертвое тело.

Нари оступилась.

Тело, обожженное до неузнаваемости, скорее всего, принадлежало юноше. Его рот был разинут, навеки застыв в предсмертном крике.

– Его сожгли заживо.

Обернувшись, Нари увидела перед собой Субху. Шафитка была вся в грязи, ее одежда и кожа – покрыты пеплом, а на талии повязан окровавленный фартук.

– Совсем мальчишка, моложе тебя, – сквозь зубы процедила она в сторону Али. – Мальчишка, который едва мог связать два слова. Я-то знаю. Я сама принимала роды и разматывала пуповину, запутавшуюся вокруг его шеи. – Она замолчала и оторвала страдальческий взгляд от убитого юноши. – Конечно, случилось это после того, как они сожгли наши дома и разгромили мастерские. Тогда они стали топтать копытами тех, кто не отвечал на их вопросы, и били тех, кто слишком медлил с ответом. И вот когда этот мальчишка не смог им ответить, они провозгласили его виновником. А он ничего не сделал. – Ее голос надорвался, и она укоризненно подняла на них палец. – Мы пришли сюда помогать вам. Строить вашу больницу под вашей защитой.

– А мы подвели вас. – В глазах Али стояли слезы, но голос был тверд. – Мне так жаль, Субха, клянусь тебе, всем сердцем жаль.

Доктор покачала головой.

– Словами его не вернешь, Ализейд аль-Кахтани.

Нари не могла отвести взгляд от убитого юноши.

– Где раненые? – тихо спросила она.

Субха дернула головой в сторону подобия шатра, смастеренного из останков изодранного брезента, в тени которого ютились две дюжины окровавленных шафитов, лежащих в ее тени.