– Звучит неплохо, – ответил Куп. – Но платишь ты – я ближайшее время слегка на мели.

– В обмен на кошку, – сказала она, улыбаясь.

– Тогда будем есть дома.

– Все веселье испортил.

Идя через гараж к машине, Куп заметил, как что-то движется в тени. Он мог сказать себе, что это всего лишь игра света. Тем не менее не стал задерживаться дольше, чем необходимо. Теперь, когда Хархуф вышел из игры, оставалась лишь одна проблема. Закончит Куп свои дни в тюрьме или на пустом месте на стене Вулрича? Даже если в тени больше никто не таился, всегда что-то могло пойти не так.

То, что лампочки над головой – это неодушевленные предметы, которые не чувствуют страха или растерянности, не означает, что у них не может случиться нервного срыва. И по правде говоря, кто знает, что они чувствуют? Никто же не пытался взять интервью у ламп накаливания или люминесцентных ламп – или даже у светодиодов, – чтобы узнать их состояние. Может быть, когда свет включается и выключается, они пытаются сказать нам что-то вроде: «Посмотри на меня. У меня тоже есть чувства». Или «Пожалуйста, прекратите играть с выключателем, у меня от вас голова болит». Но если на тему «Есть ли у лампочки чувства» еще спорят – чаще всего первокурсники-либералы, которые впервые попробовали экстази, – то что остается незыблемым, так это эффект, который бесконечно мерцающий свет оказывает на людей. Он может внушать ужас. Может сбивать с толку. А еще может затруднить чтение в газете нужных объявлений, которые боязно искать на рабочем компьютере.

В недрах СНП Варгас и Зулавски испытали на себе все три эти эффекта. Мыши прогрызли стены и жрали кабели питания. Компьютер Зулавски лежал на полу грудой мусора, шнуры и большинство плат вышли из строя за одну ночь энергичного перекуса грызунов.

Зулавски с ногами забрался на офисное кресло, прижался спиной к стене и созерцал разрушенное рабочее место. Он был замаскирован под парижского мима, вплоть до выбеленного лица.

– Твоя идея убрать сверток в ящик Безумного принца Нестора не решила ситуацию. Более того, стало еще хуже.

Варгас как раз долбил клавиатуру своего умершего компьютера, отказываясь смириться с тем фактом, что его машина стала следующим блюдом в меню на мышиной пирушке. Его маскировка состояла из шлема и кожаной безрукавки монгольского воина.

– Винишь в ситуации меня?

– В ситуации? Давай уж будем называть вещи своими именами – это чистое бедствие, – ответил Зулавски.

Варгас взял свой телефон. Тот тоже погиб смертью храбрых.

– Почему никто не спустился?

– Никто и не спустится. Вбей это уже в голову.