– Покажи, что сделал.
– Не много, – ответил он. – Некоторые таймеры испортились. Они разбились, пока мы совершали наше великое бегство. Я подключил к взрывчатке четыре таймера.
Он подтащил мешок к себе и вынул один из скользких белых пакетов АНФО. Черный таймер располагался у верхней части, прикрепленный парой проводов – красным и зеленым, – которые уходили вниз в пластиковый пакет, содержавший приготовленную взрывчатку.
– Взрыватели – это как бы маленькие будильники. Одна стрелка показывает нынешнее время, другая – когда они включатся. Понимаешь? И ты должна нажать здесь, чтобы они начали работать.
Лишь от того, что он держал один из скользких пакетов со взрывчаткой, его подмышки фонтанировали потом. Лишь этот чертов таймер для рождественских гирлянд отделял их от взрыва, который не оставил бы от них даже маленьких кусочков.
– Я одного не понимаю, – сказал он. – Когда ты собираешься их устанавливать? И где?
Он поднялся на ноги и несколько раз повертел головой, словно ребенок, решивший перейти дорогу с большим движением.
Они находились среди деревьев в лесной лощине. За его спиной проходила дорога, ведущая в Дом саней, – длинный гравиевый путь, тянувшийся вдоль откоса, достаточно широкий для проезда только одной машины.
Слева находилось шоссе, где пятнадцать лет назад странная девушка со стройными ногами и потемневшим от сажи лицом выбежала из кустарника. Ее увидел толстый двадцатилетний парень, мчавшийся на «Харлее». В то время Луи рассорился со своим отцом. Он просил немного денег, чтобы сдать образовательный тест, поступить в колледж и устроиться изучать публицистику. Когда отец спросил, зачем это ему, Луи сказал, чтобы начать свою компанию по производству комиксов. Его отец закрыл дискуссию и спросил, почему бы не использовать деньги как туалетную бумагу. Результат будет один и тот же. Отец заметил, что, если Луи хочет получить образование, он может присоединиться к военно-морским силам. Возможно, он по ходу дела растеряет немного жира и обретет нормальную прическу.
Луи решил уехать на байке, чтобы мать не видела его слез. Он думал направиться в Денвер, поступить в армию и исчезнуть из жизни отца, проведя пару лет на службе за морями. Он вернется, когда станет другим человеком – кем-то стройным и суровым, крутым и независимым; кем-то, кто позволит отцу обнимать его, но не обнимет в ответ. Он будет называть отца «сэр», сидеть на стуле навытяжку без малейшей улыбки на лице.