– Мило, Тир, – прошуршал обожженный человек. – Ваши люди пустили агента Безопасности.

– Нет, – холодно ответил Тир. – Не знаю, кто она, Паркер, но не агент Безопасности.

– Посмотри на ее одежду. Кем бы она ни была, она застенное мясцо, и она видела мое лицо.

Паркер подошел к Лили. Из-за уродства он выглядел одновременно древним и хищным, и Лили сжалась. Потянувшись, он схватил ее за грудь, грубо, выворачивая ее влево, и Лили сжала губы, чтобы подавить стон.

– Убери от нее руки. – Теперь голос Тира превратился в лед.

– С чего это? – Паркер схватил Лили за другую грудь, и Лили сжала руку в кулак.

Но потом почувствовала, как по ее плечу скользнула рука Дориан, предупреждающе его сжав. Лили закрыла глаза, заставляя себя успокоиться.

– Потому что, если ты этого не сделаешь, Паркер, я сломаю тебе руку и выкину отсюда ни с чем, и все мои игрушки останутся при мне. Как тебе это понравится?

Лицо Паркера перекосило от ярости, но он, наконец, отступил. Лили попятилась, обхватив ноющие груди, пока снова не наткнулась на винтовку Дориан. Именно такими, как Паркер и его подручные, Лили всегда представляла себе людей за стеной: жестокие и неряшливые, не обладающие элементарной порядочностью, которую она чувствовала в Тире и его сподвижниках. Что они здесь делают?

Тир вышел из-за стола, и Джонатан последовал за ним, держась как можно ближе, так же, как раньше за Лили. Он неотрывно смотрел на Тира, а потом тревожно отводил взгляд, ища угрозу, в этот момент Лили поняла, что Джонатан был не ее телохранителем. Он был человеком Тира, а Лили – лишь случайной остановкой на дороге.

Тир остановился перед ней, и ее снова поразила его военная осанка: прямая, со сведенными вместе пятками. Время ускользало: ей хотелось проверить часы, но она держала руки поднятыми. Уже давно перевалило за полночь. Сколько часов осталось до рассвета?

– Миссис Мэйхью. Почему вы здесь?

Лили глубоко вдохнула и рассказала обо всех вечерних событиях, обо всем, что произошло с тех пор, как Арни Уэлч пришел на ужин. Она не упустила ничего, кроме Грега и рамки: когда настал момент, Лили обнаружила, что не может рассказывать эту историю в присутствии всех этих людей. Пока она говорила, Тир не отрывал от нее взгляд, и Лили поняла, что была права той ночью в детской: его глаза оказались не серыми, но серебряными, яркими и мерцающими. Лили пришлось заставлять себя не уткнуться взглядом в пол.

– Она лжет, – категорично заявил Паркер, когда она закончила.

Джонатан наклонился, прошептав что-то Тиру на ухо, и тот кивнул.

– Мы потеряли Гудина неделю назад. В том взрыве невосполнимо сгорело несколько тел.