(Клэр 29, Генри 36)
КЛЭР: Я сижу за кухонным столом с «Чикаго трибьюн» в руках и наблюдаю, как Генри распаковывает покупки. Коричневые бумажные пакеты ровно расставлены на стойке, и Генри, как волшебник, достает кетчуп, курицу, сыр. Я жду кролика и шелковых платочков. Вместо этого появляются грибы, черные бобы, соус, салат-латук, ананас, снятое молоко, кофе, майонез, яйца, лезвия, дезодорант, яблоки «Грэнни Смит», сливки, рогалики, креветки, морковь, презервативы, сладкий картофель… Презервативы? Я встаю, подхожу к стойке, беру синюю упаковку и трясу у Генри перед носом:
– Ты что, налево решил сходить?
Он вызывающе смотрит на меня, копаясь в холодильнике.
– Нет, у меня было озарение. Я стоял у прилавка с зубной пастой, когда это случилось. Хочешь послушать?
– Нет.
Генри встает и поворачивается ко мне. На лице у него тоска.
– Ну, в любом случае послушай: мы не можем продолжать это – пытаться завести ребенка.
Предатель.
– Мы же договорились…
– …продолжать пытаться. Думаю, пяти выкидышей достаточно. Думаю, мы просто устали.
–
Я пытаюсь изгнать из голоса умоляющие нотки, проглотить гнев, который поднимается у меня изнутри.
Генри обходит стойку, становится напротив меня, но не дотрагивается, зная, что дотрагиваться нельзя.
– Клэр, следующий выкидыш убьет тебя, и я не собираюсь продолжать, если в результате ты умрешь. Пять беременностей… Я знаю, что ты хочешь попробовать еще, но я не могу. Я так больше не могу, Клэр. Прости.
Я подхожу к задней двери и становлюсь на солнце, у кустов малины. Наши дети, мертвые и завернутые в шелковую бумагу гампи, уложенные в крошечные деревянные коробочки, в это время дня в тени, у роз. Я чувствую жар солнца на своей коже и дрожу за них, лежащих глубоко в земле, мерзнущих в разгар июльского дня. «Помоги, – говорю я мысленно нашему будущему ребенку. – Он не знает, и я не могу сказать. Появляйся поскорее».
9 июня 2000 года, пятница / 18 ноября 1986 года (Генри 36, Клэр 15)
9 июня 2000 года, пятница / 18 ноября 1986 года
(Генри 36, Клэр 15)