– Ну, тогда так. Однажды твоя мама жила в большом доме рядом с долиной, и в долине было место, которое называлось поляной, и мама любила там играть. И в один прекрасный день твоя мама, которая была крошечной девочкой и у которой волос было больше, чем тела, вышла на поляну, а там был мужчина…
– Без одежды!
– Да, на нем даже нитки не было, – соглашаюсь я. – И после того как твоя мама дала ему свое пляжное полотенце, чтобы он смог прикрыться, он объяснил, что он путешественник во времени, и почему-то она ему поверила…
– Потому что это было правдой!
– Ну да, но откуда она могла об этом знать? В общем, она действительно поверила ему и позднее оказалась настолько глупа, что вышла за него замуж, вот так все и было.
Альба пинает меня в живот.
– Рассказывай
– Ого! Как я могу что-нибудь рассказывать, если ты меня так бьешь? Ничего себе.
Альба сидит тихо. Потом говорит:
– А почему ты никогда не встречаешься с мамой в будущем?
– Не знаю, Альба. Я бы встречался, если бы мог.
Небо у горизонта синеет, начинается отлив. Я встаю и даю руку Альбе, чтобы она поднялась. Она отряхивает рубашку от песка, потом вдруг замирает, поворачивается ко мне, вскрикивает и исчезает, а я остаюсь на пляже, держа влажную ночную рубашку и глядя на крошечные отпечатки ног Альбы в меркнущем свете.
Возрождение
Возрождение
4 декабря 2008 года, четверг (Клэр 37)
4 декабря 2008 года, четверг
(Клэр 37)
КЛЭР: Холодное, яркое утро. Отпираю дверь мастерской и сбиваю снег с ботинок. Открываю жалюзи, включаю печку. Включаю кофеварку. Стою посередине мастерской и осматриваюсь.
На всем лежит двухлетний слой пыли и неподвижности. На чертежном столе ничего нет. Мешалка стоит чистая и пустая. Лекала и декели аккуратно разложены, мотки проволоки лежат нетронутые у стола. Краски и пигменты, банки с кисточками, приспособления, книги; все точно как я оставила. Эскизы, которые я прикрепила к стене, пожелтели и съежились. Открепляю их и выбрасываю в мусорную корзину.