Певчая желала уклониться от рассказа, но Скараб не дала ей такой возможности.

– Ты же хотела поговорить? Ну вот. Скажи ему, чем мы заняты, час за часом, на наших далеких зеленых островах, и за что ему следует нас поблагодарить. Скажи ему, почему мы отправились за ним и до чего он чуть было не довел дело. Скажи ему про Катаклизм.

83 Большинство по-настоящему важных вещей

83

Большинство по-настоящему важных вещей

Кэроу сжала в ладони гавриэль. Все собрались вокруг нее в главном зале пещеры. Химеры, Незаконнорожденные, люди. И Элиза, к какой категории ее теперь ни относи. Кэроу покосилась в ту сторону, где рядом с Вирко стояла «пророчица». Они в чем-то похожи: обе – не вполне люди, нечто большее, единственные представительницы своего вида.

– Что будешь желать? – спросила Зузана.

Кэроу посмотрела на монету. Тяжелая. Кажется, с поверхности гавриэля смотрит Бримстоун. Грубая отливка, и она все равно вспомнила его взгляд, его голос, глубокий, низкий, раскатистый.

«Я тоже мечтаю об этом, дитя», – сказал он ей-Мадригал, придя в темницу, где она ожидала казни.

Жаль, что нельзя позвать его сюда, нельзя поговорить. Посмотри, чего мы добились. Посмотри на Зири и Лираз. Их руки близко-близко, они уже почти соприкоснулись. Они наэлектризованы точно так же, как сама Кэроу рядом с Акивой. А вон там стоит Кита-Эйри, которая всего лишь несколько дней назад наставляла на Акиву и Лираз хамсы и смеялась. А сейчас она держится рядом с Орит, Незаконнорожденной, которая во время военного совета сидела за столом напротив и ругалась с Волком насчет дисциплины химер. А еще Амзаллаг, в новом теле, которое сделала для него Кэроу – не такое уродливо огромное, как прежнее, – он рвется в Лораменди, искать души своих детей.

Они теперь едины – настоящее боевое братство, они вместе сражались и вместе выжили в неистовой битве, у них теперь общее на всех прошлое. Битва при Адельфах связала их судьбу.

Судьба. Кэроу снова не могла избавиться от чувства, что судьба – если она существует – за что-то ее возненавидела.

Зузана спрашивает, на что она потратит гавриэль? Что можно пожелать такого, что вернет Акиву, что поможет задавить то проклятое чувство, будто у нее, у них обоих, украли самое главное, самое дорогое? Бримстоун всегда очень четко говорил о пределах действия монет.

«Некоторые желания ни одна монета не выполнит», – объяснил он ей как-то, когда она была совсем маленькой. «А какие?» – спросила она тогда, и его ответ всплыл сейчас в памяти. Сейчас, когда в руке зажат гавриэль и так хочется верить, что он способен решить все ее проблемы. «Большая часть по-настоящему важных вещей». И Кэроу знала, что он прав. Мечта, счастье, мирное небо над головой. Она знала, что произойдет, если пожелать что-то подобное. Ничего. Гавриэль останется лежать на месте. Словно с его поверхности Бримстоун осуждающе качает головой.