— А, это… Это же просто Суни. С ним такое через день происходит. Наверное, ему просто нравится привлекать к себе внимание. Алтан хорошо с ним справляется, а Тюр просто запирал его на несколько часов, пока он не успокаивался. — Рамса передал ей очередной мешок. — Не бойся Суни. Он очень милый, когда не превращается в кошмар. Просто бог дурит ему голову.

— Так, значит, ты не шаман? — спросила Рин.

Рамса тут же покачал головой.

— Я не встреваю в это дерьмо. А то крыша поедет. Сама видела Суни. Мой единственный бог — это наука. Шесть частей серы, шесть частей селитры, одна часть змеиного корня — и получишь порох. Все по формуле. Надежно. Никогда не меняется. Я понимаю шаманов, но предпочитаю оставаться в своем уме.

Прошло три дня, прежде чем Рин снова заговорила с Алтаном. Он много времени проводил на совещаниях с наместниками, пытаясь подлатать отношения с руководством армии, прежде чем они окончательно испортятся. Рин видела, как между совещаниями он заглядывает в свой кабинет, изнуренный и злой. И наконец он прислал за ней Кару.

— Привет. Я собираюсь созвать совещание. Хотел сначала повидаться с тобой. — Алтан не смотрел на нее, а что-то чертил на разложенной на столе карте. — Прости, что все так сложно, приходится заниматься всякой бюрократической чушью.

— Ничего страшного. — Она хрустнула пальцами. Алтан выглядел истощенным. — И что собой представляют наместники?

— Почти бесполезны, — с отвращением фыркнул Алтан. — Наместник провинции Бык — скользкий политик, а провинции Овца — ненадежный болван, который клонится, куда ветер подует. Цзюнь манипулирует обоими, и единственное, в чем все они едины, так это в ненависти к цыке. А значит, мы не получим припасы, подкрепления или разведданные, они предпочли бы и в столовую нас не пускать, если бы могли. Идиотский способ вести войну.

— Жаль, что тебе приходится иметь с этим дело.

— Это не твоя проблема. — Он оторвал взгляд от карты. — И что ты думаешь о своей дивизии?

— Цыке странные.

— Да?

— Ни один как будто не осознает, что мы в зоне военных действий, — объяснила она.

У всех солдат обычных дивизий были угрюмые, истощенные лица, но цыке разговаривали и вели себя как неугомонные дети, скорее скучающие, чем испуганные, эксцентричные и непохожие на других.

— Они профессиональные убийцы, — сказал Алтан. — Нечувствительны к опасности. Во всяком случае, все, кроме Юнегена, он-то всего боится. Но остальные действуют так, будто не понимают, отчего все так напрягаются.

— Поэтому ополчение их ненавидит?

— Ополчение ненавидит нас, потому что у нас неограниченный доступ к психоделикам, мы способны на то, что им не по зубам, и они не понимают почему. Очень трудно объяснить действия цыке людям, которые не верят в шаманов, — сказал Алтан.