То есть, что бы ни находилось за городскими стенами, это не имеет смысла стеречь.

Когда цыке наконец-то открыли тяжелые ворота, в лицо ударила жуткая вонь. Рин узнала этот запах. Она вдыхала его в Синегарде и Хурдалейне. Она знала, чего ожидать. Было бы глупо надеяться на что-то другое, но все же она не была готова встретиться с тем, что ждет за воротами.

Все застыли в воротах, не желая делать ни одного шага вперед.

Долгое время никто не мог произнести ни слова.

А потом Рамса упал на колени и закашлялся от смеха.

— Хурдалейн, — выдохнул он. — Мы были так поглощены тем, чтобы удержать Хурдалейн.

Он согнулся пополам, его бока тряслись от хохота, он молотил кулаками по грязи.

Рин ему завидовала.

Голин-Ниис был городом мертвецов.

Тела были аккуратно разложены, словно Федерация хотела оставить приветственное сообщение тем, кто войдет в город. Голин-Ниис уничтожили со странной артистичностью, с садистской симметрией. Трупы лежали ровными рядами, в пирамидах по десять, девять и восемь человек. Трупы были сложены у стены. Трупы размещались на улицах четкой вереницей. Трупы были повсюду, куда ни посмотри.

Ничего живого. Только шуршал ветер в руинах, жужжали мухи и кричали стервятники.

Глаза Рин наполнились слезами. Вонь была ужасающей. Рин посмотрела на Алтана, но его лицо превратилось в маску. Он стоически повел их по главной улице к центру города, словно решил увидеть весь масштаб разрушений.

Они шли молча.

Чем дальше они углублялись в город, тем искуснее становилась работа Федерации. Ближе к городской площади мугенцы надругались над трупами и разложили их в жутких, немыслимых позах. Трупы, приколоченные к доскам. Трупы, подвешенные крюками за языки. Трупы с отсеченными конечностями, безголовые, со следами пыток, которым подвергались еще при жизни. Отрезанные пальцы сложены в кучку рядом с остатками ладоней. Целый ряд кастрированных мужчин, отсеченные пенисы засунуты во рты.

Кто-то познает радость, снося головы врагам.

Множество трупов были без головы. А сложенные аккуратными стопками головы еще не разложились до черепа, но уже утратили человеческие черты. А где сохранились лица, на них было написано одинаковое тупое выражение, словно эти люди никогда и не были живыми.

Как будто горит, как будто умирает.

Вероятно, из гигиенических соображений, а может, просто из любопытства, армия Федерации пыталась сжечь несколько пирамид из трупов. Но бросила эту затею. Может, не желала тратить горючее. Или поднялась невыносимая вонь. Тела наполовину обуглились, волосы сгорели до пепла, а кожа почернела и съежилась, но хуже всего то, что под пеплом трупы явно выглядели людьми.