И опять слова Талву оказались правдивыми.

Лидер покинет свой народ. Правитель начнет кампанию. Кто-то познает радость, снося головы врагам. Это означает зло.

Можно ли было по-другому интерпретировать гексаграмму перед лицом всех этих разрушений? Рин терзала себя словами Талву пытаясь извлечь из них что угодно, не указывающее на резню в Голин-Ниисе, но лишь тешила себя иллюзиями. Талву рассказала в точности, чего следует ожидать.

Рин оставалось лишь признать, что когда императрица покинула никанцев, все было окончательно потеряно.

Но не только императрица покинула Голин-Ниис. Вся армия сдала город. Всего через неделю Голин-Ниис преподнесли Федерации на блюдечке, все население в полмиллиона человек оставили на милость захватчиков.

А Федерации не нужен был сам город. Ей просто хотелось выжать из Голин-Нииса все ресурсы перед походом вглубь страны. Мугенцы опустошили рынок, забрали скот и потребовали у жителей отдать запасы риса и зерна. Все, что нельзя было погрузить в фургоны обоза, они сожгли или оставили гнить.

А потом занялись людьми.

— Они решили, что отрезать головы — это слишком долго, и придумали более эффективные способы, — сказал Катай. — Начали с газа. Вы, наверное, об этом уже знаете, у них есть эта штука, оружие, выпускающее желто-зеленый туман…

— Я знаю, — прервал его Алтан. — Мы с этим сталкивались в Хурдалейне.

— За одну ночь они уничтожили Вторую дивизию почти полностью. Некоторые держались до последнего у южных ворот. Когда газ рассеялся, не осталось ничего живого. Я ходил туда потом в поисках уцелевших. Поначалу я не понимал, в чем дело. Повсюду на земле валялись животные. Мыши, крысы, другие грызуны. Множество. Они выползли из нор, чтобы умереть. Когда не стало ополчения, больше никто не мешал Федерации разделаться с жителями. И мугенцы повеселились. Для них это было развлечением. Они бросали детей в воздух и пытались рассечь их надвое, прежде чем те упадут на землю. Состязались в том, сколько людей сумеют согнать и обезглавить за час. И в том, кто быстрее сложит тела. — Голос Катая сорвался. — Можно мне воды?

Кара молча протянула ему фляжку.

— Как мугенцы стали такими? — пораженно спросил Чахан. — Почему они вас так ненавидят?

— Мы ничего им не сделали, — сказал Алтан. Рин заметила, что его левая рука снова подрагивает. — Просто солдат Федерации так учили. Если верить, что собственная жизнь ничего не значит и имеет значение только ее польза для императора, то жизнь врага значит еще меньше.