А перед смертью съела бы штук пятнадцать тортов, если уж наконец-то нечего больше терять, с телом вот-вот будет покончено, господи, как же это было бы хорошо.

Да кто ж мне даст.

Карл появился именно в понедельник. Правда, не с утра, когда приходилось горше всего, а уже под вечер. Часа через два после того, как Клара уговорила себя все-таки встать с постели и включить компьютер. Проверить почту – вдруг кто-нибудь случайно ответил на одно из ее четырех писем, колоссальным усилием воли отправленных каким-то гипотетическим потенциальным работодателям, кажется, позавчера. Или в пятницу, или даже в четверг? Неважно. Главное, что почту все-таки надо бы посмотреть.

Поэтому к началу визита Карла Клара сидела за письменным столом, а не возлежала среди несвежих простыней и подушек – почти три недели не меняла постельное белье, а что делать, стирка это огромный расход электричества и воды, а ее нечистое ложе все равно никто никогда не увидит, можно и потерпеть.

Более того, Клара уже была одета. То есть сидела не в пижаме. Весь день боролась с искушением выйти в ближайший магазин за хлебом и чем-нибудь сладким, вроде зефира или халвы; обычно в этой борьбе ей помогала лень, но сегодня чревоугодие уверенно побеждало по очкам. Оно заставило Клару надеть джинсы, лифчик и вполне приличный свитер, чистый и почти не растянутый. Теперь чревоугодие и лень временно объединили усилия и синхронно нашептывали ей в оба уха, что делать макияж для похода в магазин совершенно не обязательно, поэтому – вперед! Встала и пошла. За это скоро будет сладко, сытно и почти по-настоящему хорошо.

«Но, может быть, все-таки лучше никуда не ходить, а поискать в интернете еще какие-нибудь вакансии?» – жалобно думала Клара, сама не зная, что считать худшим грехопадением – неодолимое свинское желание жрать или отчаянную готовность выйти из дома с ненакрашенной рожей. Однако стремительно сдавала позиции – еще не оторвалась от компьютера, но уже зашла на сайт с прогнозом погоды, чтобы понять, надо ли надевать куртку, или сойдет и так. Это проще, чем выглядывать в окно, на улицу Врублевского, холм, увенчанный сувенирной башней Гедимина и задорно торчащую из-за древесных крон колокольню Кафедрального собора, больше похожую на маяк. Когда-то очень давно, в молодости вид из окон этой квартиры казался ей восхитительным, но с тех пор многократно успел опостылеть. Быть нищей несчастной никчемностью на фоне парадных красот Старого города гораздо обидней, чем на окраине какой-нибудь промзоны, среди девятиэтажных панельных бараков и исписанных непристойностями гаражей. Там, по крайней мере, была бы хоть какая-то гармония формы и содержания, а так – неприятный контраст.