Развернулась, конечно, на следующем перекрестке. И поехала на работу. И даже не опоздала, совсем молодец.

Коллеги как сговорились, наперебой расспрашивали Ингриду, как она себя чувствует и все ли в порядке; даже шеф, особой чуткостью вроде бы не страдавший, посоветовал принимать витамины, напомнил о скорых пасхальных каникулах, а под конец, явно наслаждаясь собственным милосердием, объявил, что если дело совсем плохо, готов отпустить ее домой. Ингрида еле отбилась, в смысле, с трудом убедила начальство, что с ней все в порядке, но витамины – отличная идея, надо будет купить их и начать принимать. Поведение шефа ее почти напугало – это как же я, получается, выгляжу со стороны? Пошла в туалет, долго, придирчиво рассматривала себя в большом зеркале. Действительно не очень, вполне можно решить, будто заболела или всю ночь не спала. А ведь ничего страшного не случилось. То есть не только страшного, а вообще ничего не случилось.

Ни-че-го.

Однако вечером, подъезжая к дому, беззвучно молилась: господи, пожалуйста, пусть этого типа не будет во дворе. Молитва помогла, соседа и правда не было. Сегодня пронесло, а завтра – как бог даст.

Лешка, конечно, сразу заметил, что с Ингридой творится неладное. Еще бы он не заметил, если уж даже шефа проняло. Кинулся расспрашивать, что стряслось. Отмахнулась: да ничего особенного, просто устала, такой дурной, дерганый день, иногда бывает, сам знаешь, потом проходит, завтра все будет иначе, не о чем говорить.

Вроде бы поверил, но все равно косился встревоженно. Носился с ней весь вечер, как с захворавшим ребенком, закутал в плед, заварил чай с обильно разросшейся на подоконнике мелиссой, нажарил блинов, принес на большом подносе – сиди, ты устала, а у меня сегодня был легкий день, почти выходной. Включил ей «Доктора Кто», и сам вместо того, чтобы уткнуться в компьютер, смотрел за компанию, хотя не особо любил этот сериал. Ну, Лешка есть Лешка; не зря кто-то из его приятелей шутил, что на конкурсе самых добрых людей в мире Лешка занял бы второе место, потому что пропустил бы последнее задание, утешая не прошедших в финал. В очередной раз подумала: надо бы все-таки ему рассказать. Но сама знала, что на самом деле не надо. Потому что рассказывая про Йонку, слишком легко выдать себя. Не стоит Лешке знать, что она любила Йонку – ладно, не больше жизни, почти как ее, а больше так никогда ни с кем не получится, того немногого, что осталось от ее сердца, просто не хватит на такую любовь.

Никто не заслуживает жить с таким знанием, тем более Лешка, тем более сейчас, пока он так счастлив, что его счастья вполне хватает на двоих.