Отель, где я поселился и в окрестностях которого уже успел побродить, стоял на унылой равнине, горы только смутно синели вдалеке и выглядели как небрежно нарисованный театральный задник. А теперь они были всюду – впереди, позади, справа и слева, и так близко, что, кажется, если бы удалось открыть наглухо задраенное окно, можно было бы погладить их колючие лесистые склоны.
Наверняка простужусь, думал я, но не с тревогой, а почти с восторгом, потому что люблю это состояние – жар, озноб, обманчивая лихорадочная ясность рассудка, мутная красноватая темнота под веками, тело тяжелеет и одновременно истончается, так что я начинаю ощущать, как сквозь него течет время, а сновидения приходят, не дожидаясь, пока я засну – чего еще желать. При этом я, как назло, почти никогда не болею, разве только какой-нибудь особенно лютый грипп подхвачу – раз в пару лет, не чаще. Но нынче у меня неплохие шансы, решил я, просто прекрасные, теперь или никогда.
Дело, похоже, действительно шло на лад – в том смысле, что симптомы грядущей простуды были налицо, лоб пылал, ступни и ладони немели от холода, воздух, соприкасаясь с кожей, звенел и шипел, как газировка, а в голове гулко гудел невидимый колокол, и я даже начал сомневаться, стоит ли ехать в Кальви, не лучше ли вернуться, пока ноги еще держат меня, поезда ходят, согласно расписанию, и где-нибудь поблизости от отеля наверняка есть аптека…
В Кальви тоже есть аптека, десятки прекрасных аптек, – возразил я себе. – И валяться на пляже гораздо приятнее, чем в душной комнате. И вообще ты уже купил билет, значит все решено, не морочь голову.
Внутренний спор, как и следовало ожидать, окончательно сбил меня с толку, и я, помню, подумал: в Понте-Лечче пересадка, вот там и поглядим.
Это мудрое решение подарило мне передышку, я расслабился, уставился в окно и, кажется, даже задремал с открытыми глазами, по крайней мере, остановка стала для меня полной неожиданностью – только что вроде неслись во весь опор и вдруг – все, приехали. За окном Понте-Лечча, увитое виноградом здание вокзала, в точности как на фотографии из интернета, целых три перрона, на одном топчется полдюжины туристов с огромными, не чета моему, рюкзаками, и ни одного поезда, кроме нашего. Мы, выходит, прибыли первыми. Чемпионы.
Земли под собой не чуя, задевая чужие холодные локти и колени, безостановочно бормоча как мантру «пардон», я прошел к выходу, покинул ледяной рай и оказался в выбеленном солнцем, загустевшем от его жара полуденном мире. Вдохнул горячий воздух, насыщенный ароматами хвои, инжира и полыни, и едва устоял на ногах. Шатаясь, как пьяный, побрел к столбу, отбрасывающему куцую тень, присел возле него на корточки, перевел дух, и вдруг обнаружил, что все еще дрожу – не от озноба, а от нетерпения, предвкушая дальнейшее путешествие. Какое уж там «вернуться в отель», даже думать не хочу, пропадать так с музыкой; мне, если разобраться, давным-давно пора бы