Люциан глубоко вздохнул, словно читая мои растрепанные чувства. Я совсем позабыла, что мой барьер так и был опущен.

– Послушай меня, малышка. Я понимаю, что никто не спрашивал твоего согласия, и поверь мне, когда до этого дойдет, это будет первое, что я официально исправлю, – грустно улыбнулся он и погладил меня по щеке. Я неосознанно закрыла глаза и прижалась лицом к его ладони. – Хоть ты и носишь мою метку, ты всегда вольна принять решение. Я не стану тебя принуждать, я… я могу подождать. Но одно ты должна знать. Я не отдам тебя без боя. Никогда. Я влюбился в тебя, Ари, – в его взгляде светилась абсолютная искренность. А потом к ней прибавилось и озорное выражение. – На самом деле уже тогда, когда у Ворот Тимеона ты обозвала меня рехнувшимся психопатом, ну, самое позднее, когда ты отрицала свои инстинкты, потому что сразу не огрела меня лампой по голове. Тогда у тебя был шанс. Поэтому больше не смей во мне сомневаться или в панике меня отталкивать. Так легко ты от меня теперь не избавишься.

Я засмеялась сквозь слезы.

– Если я захочу от тебя избавиться, мне нужно будет просто позвонить в Лигу, разве не так? – пошутила я. Ухмыльнувшись, Люциан прижал меня к груди.

– Я что-нибудь придумаю, – пообещал он. – Но до тех пор тебе нельзя никому показывать мой знак. Даже Лиззи. Больше я не собираюсь подвергать тебя опасности, как уже сделал до этого. Никто не должен о нас узнать.

Я почувствовала легкий укол, потому что его слова напомнили мне Брендона. Но собственный разум вынудил меня кивнуть. Я тут же посмотрела в отчаянные зеленые глаза.

– Ох, Ари. Прости меня, – его губы искали мои.

«Верь мне, прошу», – шептал его голос у меня в голове.

И я… решилась. Все равно уже было слишком поздно. Он давно завладел моим сердцем. А потом – под защитой его надежных рук я нашла идеальный момент и заморозила его в своей памяти. Я не хотела и не собиралась его забывать никогда в жизни. Его сильная грудь под моими пальцами. Его ни с чем не сравнимый запах, который теперь вечно будет ассоциироваться у меня с безопасностью. Его мягкие губы на моих губах. Ровное сердцебиение: я представляла, что его сердце только для меня. Одинокая слеза скатилась по моему лицу, и я, вздохнув, уткнулась в его плечо. Не важно, что произойдет в будущем, этого у меня уже никто не отнимет.

– Можно мне посмотреть? – попросила я через какое-то время. Грудная клетка Люциана задрожала от беззвучного смеха. Со спокойствием, которое показывало мне, что для него этот момент тоже был особенным, он через голову стянул свою водолазку и повернулся ко мне спиной. На его гладкой коже выделялись светлые линии, похожие на старые ожоги. Три из них украшали нижнюю часть позвоночника. Средняя была длиннее, чем внешние. Они поднимались на небольшом расстоянии друг от друга и пересекались между лопатками. Там они переплетались с другими линиями, которые потом расходились в стороны, словно крылья, к его плечам. Я знала эту метку. Такая же была на его призывной печати. Феникс с расправленными крыльями.