– И что теперь, Люциан?

Младший брахион мрачно улыбнулся.

– Теперь, – сказал он, – покончим с этим.

Как две стихийные силы, ученик и наставник бросились друг на друга. Их мощь заставила землю содрогнуться. Сияющие ациамы рисовали полосы света в темноте. Это был безупречный смертельный танец. Танатос собрал в руках сгусток чистой энергии. Люциан прыгнул. Позади него разлетелся на куски массивный алтарь. Каменные обломки, как пули, полетели в мою сторону. Я зажмурилась, но град камней обрушился на мерцающий голубоватым светом барьер. Тристан. Не двигаясь, он стоял рядом со мной и следил за ходом битвы.

Каждый раз, когда металл царапал плоть, сила брахиона проникала в сущность противника. Жар просачивался сквозь каждую рану, сколь бы незначительной она ни была. Любой обычный праймус под таким мощным натиском уже давно покинул бы свое тело. Но мой отец и Люциан не были обычными праймусами.

Второй взрыв уничтожил одну из статуй брахионов. На этот раз его устроил Люциан, и Танатосу лишь с трудом удалось ускользнуть с линии огня.

– Ты стал сильнее. Многих Совет заставил тебя казнить? – глумился отец. Он старался не подавать виду, но слегка прихрамывал.

Люциан сплюнул кровь ему под ноги и вскинул свой клинок.

– Достаточно, чтобы ты вошел в их число.

Танатос запрокинул голову и расхохотался:

– Очень хорошо, парень. – Его взгляд обратился ко мне. – Посмотрим, как ты разберешься с этим.

«Ледяная жила», опутывавшая мою грудь, медленно оживала. Я захрипела. С отвратительным лязгом металла о металл губы еще сильнее врезались в мое тело.

– Слабости смертельны, Люциан. Разве я тебя этому не научил?

Я сцепила зубы, чтобы не заорать, так как понимала, что именно этого добивался Танатос. Люциан должен был отвлечься на меня. «Этому гаду придется долго ждать! Не сдаваться, не кричать! Не сдаваться! Не кричать!»

Люциан кинулся к нему с угрожающим рыком. Больше я ничего не увидела, потому что слезы боли застили мне глаза. Я едва могла дышать.

«Не сдаваться! Не кричать!»

Ациамы не прекращали звенеть, встречаясь друг с другом.

– И это всё, Люциан? – разгневанно завопил мой отец. Давление на мою грудную клетку усиливалось. Я почувствовала, как сломалось ребро. Жидкий огонь распространился по моим легким и выжал крик через мой кляп.