– Даже бедные? – уточнил Иоко.

– Даже бедные, – ответила я.

– Тогда у вас хороший мир.

– Лучше, чем Безвременье, – согласилась я.

Запах тролличьей мази все еще витал в воздухе и даже как будто становился насыщеннее. Мне все сильнее чудились шелест ветвей и шум ручья. Глаза слипались, голова клонилась вниз, и приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы не уснуть.

Иоко тоже клонило в сон. Мы оба устроились на плитах пола, но в зале как будто стало теплее от этого удивительного запаха. Нам было хорошо и уютно. Тяжелая голова Иоко грела мои колени, а сам он, вытянув ноги, упирался подошвами в соседнюю колонну.

Его перебинтованная рука лежала на животе, он медленно, ровно дышал, и звук этого спокойного дыхания еще больше вгонял в сон, поэтому я задремала, уронив голову на грудь.

И мне приснился мой мир: широкие асфальтированные улицы, толпы людей, гуляющих по гладким тротуарам. Никаких синих камней, трав и прыгающих хасов. А над людьми летали вороны: крупные, угольного цвета птицы с мощными клювами и умными глазами носились по небу словно черные молнии – молчаливые, бесшумные, зловещие.

Вороны предрекали беду. Они уже знали о ней и тихо радовались тому, что мир людей обречен. Я сама шла по широкому тротуару и, задрав голову, смотрела в небо, разглядывая птиц, понимая, что, кроме меня, их никто не видит. Эти вороны недоступны человеческому взору, и услышать их никто не может.

Беда близко, над самой головой, она готова напасть, неся в себе смерть и Безвременье.

И тут я увидела Иоко, высокого, сильного и какого-то другого: более взрослого и зрелого. Он стоял в конце дороги, высоко подняв свой Посох и закрывая собой проход. В этот момент я поняла, что Иоко тоже видит птиц и способен с ними сразиться. Он готов оберегать мой мир, потому что на самом деле является Хранителем.

Настоящим Хранителем.

Я проснулась как будто от толчка. Мой Проводник по-прежнему спал, положив голову на мои колени, и его черные волосы касались моего локтя. Мягкие пряди, которые я так любила. Я провела по ним рукой, а затем прижалась губами ко лбу Иоко и услышала его тихий шепот.

– Я тебя тоже люблю, Со… – пробормотал он.

Мне было очень хорошо рядом с ним, тепло, уютно и спокойно. Я была почти счастлива и, наверное, глупо улыбалась, щурясь в темноте зала. Никто к нам не приходил и не прерывал нашего отдыха. Мы сидели только вдвоем, и я понимала, что бесконечно влюблена в Иоко.

В его низкие черные брови, изогнутые губы, маленькую ямочку на подбородке, необыкновенно синие красивые глаза. И, наверное, я полюбила его не только за красоту, ведь Дан, его брат, тоже был прекрасен. Мне понравились та близость, что возникла между мной и моим Проводником, доверие и спокойствие, накрывавшие меня в его присутствии.