И проворно сунула девице заляпанный воском канделябр. Ждать дельных поручений от верховного было тщетно. Скорее всего, он даже не заметил, что новоиспеченная горничная глядит на него восхищенно.

— Конечно. — Служанка на ощупь взялась за длинную деревянную ножку. Оторваться от созерцания нечеловеческой красы нового постояльца она не отваживалась. Ведь столь совершенные черты, отливающую белизной кожу и резную тонкость не знавших работы мужских ладоней видела впервые.

Наверняка дочери трактирщика также не приходилось сталкиваться с чудовищной ветряной заносчивостью, иначе она сгорела бы со стыда, прознав, что прекрасный, как горный дух, гость глядит сквозь нее, преспокойно пропуская смущенный лепет мимо ушей. Но к счастью, девица приняла отстраненное молчание за таинственность и изрекла подобострастно:

— Могу раздобыть вина или горького меда… Он хорошо согревает в холодную ночь.

Хёльмвинд не шелохнулся. Так уж повелось, что обращать внимание на обычных смертных было ниже его верховного достоинства. Между тем несчастная горничная, краснея, переступила с ноги на ногу.

— Или принести для вас настойку огневика, господин? Говорят, он сгоняет бледность с лица.

Тут уж принцесса под капюшоном не выдержала и сдавленно захихикала. Она и не думала насмехаться над служанкой, да и Северный ветер вел себя недостойно, но вот беда: разыгравшаяся сцена выглядела чересчур уморительно.

— Лучше принеси воды поскорее. — Изольда подхватила горничную под локоть, мягко выпроваживая из комнаты. — А за Хёльма не беспокойся. Его утонченной бледности никакая микстура уже не поможет.

— А? — так и не поняв, как очутилась в коридоре, ошарашенно протянула дочь трактирщика.

Двери за ней захлопнулись. Изольда со смехом опустилась на кровать.

— Ну и недотепа ты, Северный ветер. Поучился бы у Зефира обращению с девушками.

— За каким ураганом? — очнулся он наконец.

— Затем, что ни тебе, ни ему вот, — принцесса тряхнула головой в сторону Лютинга, — не заслужить звание обходительного рыцаря, если будете продолжать в том же духе.

— О чем ты говоришь? — Пальцы Хёльмвинда недоуменно вертели болотный перстень.

— О дочке трактирщика, которая в тебя влюбилась. Как пойдешь ужинать, будь начеку. А то не избежать случайной встречи где-нибудь в укромном уголке.

Ветер покосился на девушку как на умалишенную и заправил за ухо еще влажные волосы.

Но когда служанка попеременно принесла зажженные свечи, а затем дрова, огниво и полные кипятка ведра, счел за лучшее покинуть покои. Чересчур завороженно скользил по нему взгляд странной девицы. Кроме того, она нарочно носилась туда-сюда, расправляясь с одним поручением за раз, и Хёльмвинду набила оскомину бестолковая кутерьма.