— Зато ты женился на терновой ведьме, что не особо прозорливее…

Затеяв спор, колдунья почуяла, как прибывающая сила наполняет ватное тело, выровнялась. Близость Таальвена вдруг покоробила, вогнала в краску. То, как мерно стучало его сердце под ее левой лопаткой, одновременно завораживало, отпугивало. Но признаться себе, что за несколько минут она свыклась с тяжестью мужских рук, принцесса не успела. Словно гром, возвращающий из небытия, вдалеке послышался топот конских копыт, за ним — обрывки разговоров. И спустя мгновение ложбину накрыл зычный окрик:

— Эй, Таальвен Валишер, ты там живой? Или мечешься в беспамятстве, как твой беловолосый спутник? — И, приблизившись еще на десяток саженей, говоривший сообщил кому-то наставительно: — Твердил же, искать следует к западу от озерных долин… Далеко уйти он не мог, да и наследил порядочно.

В ответ ему промолвили неразборчиво, зазвенела конская сбруя. Похоже, попутчик говорившего спешился, потянулся за оружием, притороченным у седла.

— Еще бы тетиву взвел для верности, — попенял верховой издевательски. — Авось у него там арсенал из камней и комьев грязи.

Пристыженный стрелок засопел, молча отступил к лошади, очевидно, пропуская вперед старшего по возрасту или званию.

— Вылезай, Западный ветер, — добродушно произнес тот, подъезжая ближе и заставляя Изольду с Лютингом почувствовать себя преступниками, пойманными с поличным. — Это мастер Кетиль — твой старый знакомец из «Кости в горле».

— Кетиль? — Таальвен Валишер опомнился первым. — Что ты здесь делаешь?

— Ищу тебя, разумеется, — донеслось из-за холма за миг до того, как над гребнем мелькнула седая голова. — Беда, приключившаяся с твоим другом, навела меня на мысли, что и у тебя не все гладко…

— Он говорит о Хёльмвинде, — ужаснулась принцесса, до того не вникавшая в смысл обращенных к ее мужу речей.

— Ба, — прищелкнул языком удивленный пришелец в черных одеждах. — Да ты, гляжу, не один в этой канаве. Прихвати же и свою спутницу — места на крупе Унгвара вам обоим хватит с лихвой.

Густые брови Лютинга хмуро сошлись, делая его лицо жестким настолько, насколько возможно без опасной зелени очей.

— Разве я соглашался ехать куда-то с тобой?

— Пока нет, но чую нутром, судьба того страдальца тебе небезразлична, а ему в эту самую минуту приходится ой как несладко… Мои друзья отвезли бедолагу в форт, принадлежащий нашей общине, — местный лекарь попытается помочь, но, боюсь, его скудных умений не хватит, чтобы снять браслет…

— Вы пытались стащить его с запястья Хельма? — Терновая колдунья с тревогой вскинула голову. В мгновение ока личность чужака и подробности его рассказа отошли для нее на второй план.