— Поворачивай к тому дому, где мы чуть не замели девчонку в красном, — крикнула она брату.

Леон криво усмехнулся. Он сразу понял, кто им нужен.

Дом был не очень большой, окна не светились. Джина прищурилась: она не знала, в какой квартире живет Карл Ларкрайт, и решила поступить иначе. Тогда они уедут очень красиво.

— Тормози.

Выхватив из сумки три бомбы, Кошка спрыгнула на асфальт и подошла ближе. Что ж, где бы ты ни был… ты умрёшь.

Первая бомба с зажигательной смесью разбила стекло и упала на третьем этаже — её она швырнула сильно. Вторая — на первом. Уже через несколько минут в разбитых окнах бушевало пламя. Дом загорелся. Она усмехнулась: осталось последнее. Джина Кац закинула третью бомбу прямо в открытую дверь подъезда, забралась обратно в салон и крикнула брату:

— Газуй. Едем назад, на центральную дорогу.

Теперь торжество было полным. Джина громко рассмеялась, опустив стекло, она наслаждалась свежим ветром. Свободны. Они наконец-то свободны! Они доберутся до своего собора, захватят вещи, избавятся от этих чёртовых Леонгардовых браслетов, и…

Машина резко вильнула, Кошку бросило на дверцу — она ударилась виском и недовольно рявкнула:

— Ты спятил? Леон! — крикнула она.

Он не ответил. И… Джина поняла, почему. Маленькая незаметная красная лампочка на браслете загорелась тревожным, знакомым огнём. Полоска металла накалилась, заполняя тело болью. Джина бессознательными движениями пыталась содрать браслет, то же делал и выпустивший руль Леон. Боль была очень сильной, Джина захрипела: ей не хватало воздуха.

— Ах ты мразь… — прохрипела она.

«Ему ведь не до нас, его скрутили! Как он включил свой ящик?» — Эта мысль была последней. Она успела увидеть впереди резкий поворот.

— Леон! — хрипло позвала она.

Он дернулся вперёд, ударяясь грудью о руль, а его нога опустилась на педаль газа. Кошка вскрикнула от последнего толчка. Машина врезалась в стену дома и перевернулась, зажигательные бомбы вывалились из опрокинутой сумки… и вскоре раздался взрыв.

* * *

[Незадолго до этого]

— Не двигаться, Ал. Не смей ничего трогать.

Скай едва держался на ногах, лицо Алана расплывалось перед его глазами. И всё же он как можно твёрже и увереннее сказал: