Она как раз этим сейчас занималась, оставив Бланку в одиночестве. Все равно никуда с плота не денется. Лоскут, его сын, Сегу и Бух-Бух стояли на разных концах их плавательного средства, с помощью шестов направляя его.

Они шли вдоль левого берега, далеко от стремнины, там, где дно хорошо прощупывалось. Шрев сидел рядом с Мардж, и она старалась не обращать на него внимания.

Он думал о чем-то своем, то и дело поглядывая на проплывающий на той стороне Туманный лес. Она не понимала его и боялась. Иногда за всей его подчеркнутой любезностью и вежливостью Мардж видела настоящее. Холодное и жестокое.

Лучница была не рада, что Сегу нанял их с мужем. Она просто не смогла отказать, не опасаясь последствий.

– Далеко еще?! – спросил Шрев у Лоскута.

Тот как раз кашлял, положив шест поперек плота. Прежде чем ответить, ему пришлось хлебнуть воды и осмотреть берег.

– Скоро. Нам следует начать перегонять плот на ту сторону, иначе попадем на стремнину. До Белых порогов всего две излучины.

– Хорошо.

Мужчины стали сильно отталкиваться шестами от дна, пока оно было доступно, затем плот вышел на середину Бренна, поплыл, все ускоряясь, увлекаемый течением. Лучница легко рассчитала скорость и направление. По всему выходило, что к первой излучине его как раз принесет к правому берегу, в четверти лиги от того места, где они сейчас находятся.

Река здесь сужалась, и поток ускорялся. Не так, как в горной стремнине, но уже довольно ощутимо. Всем знающим людям это говорило, что впереди начинаются пороги, а возможно, и водопад.

Мардж посмотрела назад. Одинокая лодка, которая раньше плыла далеко позади, то и дело скрываясь за изгибами реки, за последний час здорово нагнала их.

Путешественники собирались преодолевать Белые пороги – обычное дело, если на веслах опытные люди.

Сегу стянул с левой руки перчатку, напевая фривольную савьятскую песенку, помассировал пальцы, на которых отсутствовали первые фаланги. Мардж слышала, что, когда сойка был младенцем, его бросили на улице и крысы славно пообедали.

Так ли это было, лучница предпочла не спрашивать.

Лодка, шедшая вдоль левого берега, поравнялась с ними. Люди, находящиеся в ней, споро и дружно работали веслами, и посудина, подгоняемая течением, неслась точно ласточка. Вода вокруг ее носа так и кипела.

Внезапно Шрев и Сегу резко повернулись в их сторону. Смотрели лишь мгновение, а затем старший сойка крикнул:

– Стреляй в них! Стреляй!

Плот плыл довольно далеко, поэтому Лавиани почувствовала их, когда стало слишком поздно, чтобы останавливаться.

Сперва она опешила, не веря в подобный плевок судьбы, затем поняла, что мир слишком тесен и подл, чтобы они не встретились, и рявкнула: