– Так-то Эшандан встречает своего господина?!

Тот, теперь уже не красный, а бледный, точно покойник, лишь жалко блеял.

– Дэйт?!

– Ваш сын не пострадал, ваша милость.

– Найди мне стрелка. И желательно живым.

– О Шестеро! – ахнул кто-то в толпе.

Убийца все-таки поразил цель. Начальник охраны с застывшим лицом смотрел на арбалетный болт. Он был тонким, изящным, вне всякого сомнения савьятской работы и по самые лётки торчал в животе Рукавички.

Двое дворян сняли ее с коня, кто-то рванул на себе плащ, ломая дорогую пряжку, кинул на снег, собираясь положить женщину.

Та зажимала рукой рану, и крови не было совсем, отчего Дэйт заключил, что дела еще хуже, чем он думал мгновение назад. Переглянулся с герцогом, лицо которого словно было выточено из камня. Оба понимали, что рана смертельна.

– Лекаря! – Прозвучало это жалко и отчаянно.

Безнадежно.

– Нет! – сказала женщина. – В дом! Отнесите меня в дом.

– Делайте, как она сказала! – Слово герцога решило дело.

Ее тут же подхватили четыре человека. Остальные расступались. Все бледные, растерянные, подавленные. Недавние триумф и ликование исчезли.

– Пойдут слухи, ваша милость, – шепнул Дэйт герцогу, когда они шли следом за раненой. – В ближайшие часы они нам ни к чему.

Тот сурово кивнул, и начальник охраны подозвал капитана:

– Никого не выпускать. Размести всех в доме. Если кто-то из местных начнет возмущаться, запри их.

Ее внесли в хорошо натопленную комнату, положили на кровать.

– Забери меня та сторона! – взревел Кивел да Монтаг, теряя терпение. – Где лекарь?!