– Оставь нас, Фремур. – В голосе тети он уловил смех и тревогу.

На мгновение, лишь на одно мгновение, Фремур представил никогда не виденный прежде мир, в котором есть женщины, но нет мужчин. И ему вдруг показалось, что земля у него под ногами превратилась в зыбучие пески.

Он вновь попросил благословения Журавля, хотя его сестра продолжала тихо смеяться, и он понял, что она его не слышит. А потом он снова вышел на яркий солнечный свет. На небе не было ни единого облака, но Фремур по-прежнему ощущал присутствие собственной грозовой тучи, нависшей у него над головой.

* * *

У ворот загона, украшенного лентами и накрытого красивым ковром, три трубача поднесли к губам рога и дружно трижды прогудели – три короткие и три длинные трели. Потом они повторили их снова, и звуки повисли, словно нечто осязаемое в горячем воздухе, слишком плотном, чтобы они полностью в нем растворились. Дроджан и Одриг, только что вышедшие из ворот, вернулись. Брат Фремура надел роскошные одежды, как и следовало тану, которые дополняли меховой плащ и древняя печать клана Журавля, висевшая на бечевке у него на шее. Дроджан, неумеренно смазавший маслом усы, нарядился в праздничную рубашку жениха и повязал вокруг пояса широкий кушак, уже изрядно помятый и грязный.

– Мы пришли за невестой, – заявил Дроджан, чей голос звучал не слишком внятно из-за выпитого. – Нас готовы принять?

– Добро пожаловать в наш лагерь, – ответил глава трубачей, и они повели к шатру невесты жениха и тана, которые остановились под тентом перед входом, и Фремур позавидовал им даже из-за такого маленького островка тени.

Из шатра так быстро и бесшумно появился шаман, что было невозможно поверить, что он прожил на свете целых восемьдесят лет. Он по-прежнему оставался в кожаной маске, скрывавшей все лицо, кроме глаз и почти беззубого рта.

– Кто сюда пришел? – спросил шаман голосом, который стал заметно сильнее, чем во время недавнего разговора с Фремуром.

– Жених, который ищет свою невесту, – ответил Дроджан.

Он что-то прошептал Одригу, но тан не ответил, он смотрел на собравшийся клан, словно кого-то искал.

– А заплачена ли цена за невесту? – спросил Буртан.

– Семь отличных лошадей, – ответил Дроджан. – Они превосходны, разве не так?

Старый шаман принялся петь на языке, которого никто не понимал, языке, по преданию полученном первым членом клана, когда Первый Дух их создал. Одновременно женщины вывели из шатра Кульву, она встала под навесом, и они запели контрапунктом с шаманом песню женщин степей, пришедшую из тех времен, когда солнце еще только народилось.