Он прикусил язык, чтобы не произнести обидные слова, и довольно долго они молча лежали рядом.

– Я боюсь, Мири, – наконец сказал он. – Я не сержусь, мне страшно.

На этот раз ответ его жены прозвучал тихо и был осторожным.

– Что ты имеешь в виду? Чего боишься?

– Всего. Что я глупец, который из-за слепой случайности стал королем. Или еще того хуже, мне было предназначено взойти на трон, но я разочаровал судьбу.

Некоторое время Мириамель ничего не отвечала. Темнота казалась густой, как патока, и скрывала все вокруг.

– Мири? – наконец не выдержал он.

– Я сама боюсь разочаровать наш народ, – тихо заговорила она. – Только плохой правитель не боится. Но не это мой главный страх. И я уже видела, как худшее сбывается.

Саймон понял и теперь в свою очередь долго хранил молчание.

– Я тоже по нему скучаю, – наконец признался он.

– Каждый день, – ответила ему Мири. – Но самое странное то, что я скучаю по нему по-разному. Я скучаю по умершему умному молодому человеку, но также по ребенку, херувиму на толстых ножках, который хватал мою коробку с шитьем и, смеясь, сидел среди булавок и иголок. Я скучаю по мальчишке, мечтавшему стрелять из лука, а потом плакавшему по подстреленной птице. Я скучаю по всем Джонам Джошуа сразу. Как такое может быть?

– Смерть – это пятно, – сказал Саймон. – Она проникает повсюду и отравляет все.

– Да защитит меня Эйдон, я знаю, что так и есть! Воспоминания и все, что от него осталось. Я даже не могу долго смотреть на вещи Джона Джошуа – они для меня предметы, которыми он никогда больше не сможет пользоваться. – Она коротко и горько рассмеялась. – Быть может, именно поэтому я плохо отношусь к Иделе. Она для меня нечто, принадлежавшее Джону Джошуа, но живущее с нами.

Саймон немного подумал.

– Доктор Моргенес однажды сказал мне, что в старом Канде убивали жен и любовниц короля после его смерти, чтобы они сопровождали его в следующей жизни.

– Дорогой Саймон, – сказала она. – Я напишу в своем завещании, чтобы тебя не убивали, когда я умру.

Он улыбнулся, но она не могла увидеть этого в темноте, и Саймон потянулся, снова нашел ее руку и сжал.

– А я напишу такие же слова в моем, дорогая Мири. Но ты можешь прыгнуть в мою могилу, если пожелаешь.

Мири захихикала.

– Какие мы ужасные, – сказала она. – А что, если бог нас слышит?