Унвер посмотрел на меч, не обращая внимания на кровь, продолжавшую течь по его подбородку, но не поднял оружие.

– Я не хочу ничего из того, что принадлежало ему, – сказал он.

Тан Гардиг снова засмеялся.

– Тогда я дам тебе кое-что, принадлежащее мне! – сказал он, прыгнул вперед и взмахнул своим огромным мечом, описав широкую горизонтальную дугу, чтобы сразу обезглавить противника.

Унвер успел откатиться в сторону, и Гардиг по инерции пролетел мимо, но клинок прошел совсем рядом.

Тан клана Жеребца повернулся, и на губах у него появилась волчья ухмылка.

– Я вижу, в тебе еще осталось немного воли. И это хорошо, клянусь Травяным Громовержцем! Значит, сегодня вечером мне будет чем развлечься!

Он направился в сторону Унвера, заставляя противника отступать в сторону ямы с костром.

– Следи за костром! – крикнула Воршева.

– Жена! – закричал Гардиг. – Скажи своей сестре, чтобы помалкивала, или я заткну ей рот раз и навсегда, как только разделаюсь с этим конокрадом.

В первый раз на лице Унвера отразились чувства, отличные от отвращения и покорности судьбе.

– Я не вор. Я пришел за тем, что принадлежит мне.

– Но здесь все мое, маленький человечек, – сказал Гардиг и нанес новый удар.

Унвер прыгнул назад, через костер, но приземлился неудачно; и когда повернулся, то едва устоял на ногах. Несколько воинов подтолкнули его обратно к Гардигу, но тан махнул им, чтобы они не вмешивались, и пошел в наступление, хотя их разделял огонь.

На деревьях вокруг собралось множество воронов, их пронзительные голоса почти заглушали крики людей Гардига, и, несмотря на стремительно развивающиеся события, Хьяра почувствовала, как ею овладевает суеверный ужас. Период гнездования для черных птиц закончился. Откуда они взялись? Это было как в знаменитой легенде об Эдизеле Шане, когда вороны слетелись со всего мира, чтобы отсалютовать рождению героя. Правда, иногда они появляются, чтобы возвестить о катастрофе.

Несколько долгих мгновений Унверу удавалось двигаться так, чтобы их разделял костер, но Хьяра знала, что это скоро закончится: молодой мужчина спотыкался, а ее муж имел преимущество не только в размерах, но и не был покрыт синяками и многочисленными кровоточащими порезами, как его противник. Казалось, Гардигу наскучило преследование, он сделал вид, что собирается сдвинуться влево, потом вправо, затем перепрыгнул через костер и с громким грохотом, окутанный каскадом искр, приземлился с другой стороны. Теперь его и Унвера разделяла лишь примятая трава. Снова и снова размахивая клинком, как косой, Гардиг заставлял своего противника отступать к кольцу зрителей, но они лишь делали несколько шагов назад и снова смыкали ряды. Когда Унвер подошел к ним вплотную, грубые руки толкнули его обратно к Гардигу.