В маленькой кладовой становилось жарко из-за того, что в ней собралось столько народа.

– Тихо, вы, – сказал он, – или она нас найдет. – Однако ему хотелось, чтобы Лиллия поскорее их отыскала, потому что он начал немного беспокоиться. – В любом случае не толкайтесь. Так будет только жарче.

И действительно, становилось жарко, как в летнюю ночь, когда одеяло липнет к влажным ногам, а сон не хочет приходить. В месяцы, последовавшие за смертью Джона Джошуа, Саймон иногда плакал ночью от усталости и желания заснуть. А теперь сон казался ему чем-то опасным, он притягивал его, в то время как тихие голоса собравшихся вокруг детей смешивались и становились невнятными. Куда подевалась Лиллия? Он застонал и потянулся, не в силах избавиться от навалившейся усталости. Что, если он заснет здесь, точно старый пьяница? Быть может, ему следует начать поиски внучки?

Когда его голова снова стала опускаться на грудь, Саймон услышал новые голоса. Они оставались далекими, едва слышными на фоне детского шепота, но он уже различал их вполне отчетливо, словно они говорили в его собственных мыслях.

«Приди к нам, – звали они. – Время настало. Время, когда ты сможешь вернуть то, что потерял так давно. – Казалось, это песня, река слов, бесконечно текущая мимо. – Приди к нам, время настало. Время пришло…»

Пораженный Саймон резко сел. Нет, его звал вовсе не ребенок, но нечто другое, то был голос из его утраченных снов. «Время пришло…» Что это значит?

«Нет, ничего не значит, – сказал Саймон себе. – На меня напали сонливость и глупость. Теплый день, уставший старик».

Но он все еще слышал шум, доносившийся снаружи кладовой, новые голоса, которые становились все громче.

– Тихо! – сказал он детям. – Дайте мне послушать!

«О, спаси нас, господи! – кричала женщина. – Боже, прояви милосердие! Бедная принцесса!»

«Да хранит меня добрая Элизия, я бодрствую или это мне снится?» – думал Саймон, а его сердце вполне реально и отчаянно билось о ребра.

Принцесса? Кто это может быть, если только не?..

– Лиллия! – закричал он, распихав детей и поднявшись на ноги, чтобы выйти из кладовой. – Лиллия! О, добрая Элизия, пожалуйста, не допусти, чтобы с ней что-то случилось! – Внезапно на него обрушился ужас. – Лиллия, где ты?

И тут дверь распахнулась, и на пороге появилась его внучка, всего лишь силуэт, призрак, пока его глаза не приспособились к свету. Лицо Лиллии было бледным, глаза широко раскрыты.

– Дедушка! Что случилось? – Она расплакалась, бросилась к Саймону и обняла его за пояс. – Почему они кричат, что принцесса мертва? Я не мертвая!