Константин повел ее ближе к дереву по ковру чересчур ранних подснежников. Ближе и ближе.
И неожиданно они оказались на поляне, которой никогда раньше не видели. Одинокий дуб стоял в самом центре, а у его древних ног теснились подснежники. Небо было белым. Земля оказалась раскисшей, превращающейся в грязь.
– Молодец, – похвалил голос.
Казалось, он раздается прямо из воздуха, из воды. Анна издала захлебывающийся крик. Константин увидел на снегу тень, которая стала чудовищно огромной, длинной и кривой: тень, чернее которой он никогда не видел. Однако Анна смотрела не на тень, а на воздух за ней. Указывая трясущимся пальцем, она непрерывно вопила и вопила.
Константин посмотрел туда, куда смотрела Анна, но ничего не увидел.
Тень вытягивалась и дрожала, словно пес, оглаживаемый хозяином. Вопли Анны раздирали пустой воздух. Свет стал тусклым и пресным.
– Молодец, слуга, – сказала тень. – Она – именно то, что мне нужно. Она может меня видеть, и она боится. Кричи, ведьма, кричи!
Константин ощущал себя опустошенным и стран-но-спокойным. Он оттолкнул Анну от себя, хоть она царапалась и цеплялась за него, впиваясь ногтями в его рукав.
– А теперь, – потребовал Константин, – выполняй свое обещание. Оставь меня. Верни девушку.
Тень застыла, словно кабан, услышавший далекие шаги охотника.
– Иди домой, человек Божий, – сказала она. – Возвращайся и жди. Девушка к тебе придет. Даю слово.
Испуганные вопли Анны стали еще громче. Она рухнула на землю и стала целовать священнику ноги, обнимать его колени.
– Батюшка! – молила она. – Нет, прошу вас! Не оставляйте меня, молю вас. Умоляю! Это же дьявол! Это дьявол!
Константина заполнило усталое отвращение.
– Хорошо, – сказал он тени.
Он оттолкнул Анну.
– Советую тебе молиться.
Она зарыдала еще громче.
– Я ухожу, – сказал Константин тени. – Я буду ждать. Не нарушай своего обещания.