Кто-то когда-то сказал, что пережить смерть человека легче, чем его предательство. Поверьте, это звучит странно только до тех пор, пока вас не предадут. Потом все это очень похоже на истину… я собираюсь сделать это: вообразить, что Вильям не отверг меня, а просто умер. Что мы ехали из дайвинг-клуба и попали в аварию. И теперь его больше нет. Он не отказывался от меня, не прогонял меня, не угрожал мне – он просто умер. Погиб. Тот парень, который вез меня домой по ночному Дублину. И обещал мне себя. И обещал, что мне ни с кем не придется его делить…

Ох уж эти обещания – они как пепел, павшая листва, капли дождя или пыль под ногами – ничего не стоят.

Айви поправилась и вернулась в университет, а тот, кто ее изнасиловал, загремел за решетку. Теперь Айви готовила выставку новой серии фотографий о жертвах насилия и искала тех, кто хотел бы рассказать свою историю.

Я искренне желала этой девушке всего самого наилучшего. Я умирала от стыда, вспоминая о том, как пыталась отобрать у нее Вильяма, пока она лежала в палате интенсивной терапии с изуродованным лицом и многочисленными травмами. Как я пыталась бороться с ней, опуская руки на его плечи.

Наивная. Можно бороться с разъяренной львицей, с ревнивой пумой, с взбешенной кошкой, выпустившей когти. Можно бороться, драться и победить. Но тебе никогда не победить раненого олененка, лежащего у него на руках. Достаточно одного взгляда – и все оружие обратится в пыль.

Айви рассказала, что они разошлись с Вильямом. Мы случайно встретились с ней в кафе госпиталя Святого Винсента, когда я приехала туда на очередной осмотр. Я в кресле-каталке – она с тростью. У меня травма позвоночника и сотрясение – у нее переломы ребер и сломанный нос. Красотки…

Мы сели за один стол, и Айви сказала, что уже вовсю планирует закадрить своего доктора и что Вильям и я созданы друг для друга. Как Ромео и Джульетта, как Тристан и Изольда… Пф-ф…

Я слушала вполуха, не слишком вникая. Не знаю, что там творится у этой парочки, что за рокировки они устраивают, но я помню, что не успели высохнуть наши гидрокостюмы, как Вильям уже выбросил меня из своей жизни. А еще я помню его состояние у дверей ее палаты – он тогда чуть не свихнулся, так переживал… Этого достаточно.

И больше я не хочу обо всем этом думать.

* * *

Операция прошла успешно. Спина и шея потихоньку восстанавливались. Невидимые мастера чинили меня медленно, но верно. Мне с каждым днем становилось лучше. Я выбралась из кресла-каталки и стала ходить с опорной тростью. Гуляла по зимнему саду – мокрому и полному слизняков. Ярко зеленела газонная трава, ветер ворошил пушистые головы пальм, умывались дождями вечнозеленые розмарин, лавр и остролист. В кустах мерзли и ждали весны маленькие пташки с алыми грудками…