– Голову тоже под воду, – распорядилась Миртл; командовала она с явным наслаждением. – Давай!
Гарри глубоко вдохнул, соскользнул вниз – и теперь, сидя в обнимку с яйцом на мраморном дне пенной ванны, он услышал хор дребезжащих, неземных голосов:
Иди на голос, но усвой: Не можем петь мы над землей. Мы взяли то, чего тебе Хватать не будет на земле. И у тебя всего лишь час, Чтоб это отобрать у нас. Пройдет часок, и все, привет, — Оно уж не увидит свет.Гарри всплыл, и его голова вырвалась на поверхность над слоем пузырьков. Он убрал с глаз мокрые волосы.
– Слышал? – спросила Миртл.
– Да… «Иди на голос»… и пойду, куда деваться… погоди, я еще послушаю… – И он снова нырнул.
За три подводных прослушивания он запомнил стихи, а затем, глубоко задумавшись, побродил в воде. Миртл сидела и наблюдала.
– Нужно найти людей, чьи голоса не слышны над землей… – медленно проговорил он. – Э-э-э… это кто же такие?
– Ну ты и тугодум!
Он никогда не видел, чтобы Миртл была так довольна, если не считать того раза, когда у Гермионы от всеэссенции покрылось шерстью лицо и вырос хвост.
Гарри, напряженно размышляя, водил глазами по стенам… раз голоса слышны только под водой, значит, логично предположить, что поют некие подводные существа. Он поделился своей теорией с Миртл, и та в ответ ухмыльнулась.
– То же самое говорил и Диггори, – сказала она. – Лежал тут и сам с собой разговаривал лет сто. Или тыщу… почти все пузыри осели…
– Под водой… – задумчиво проговорил Гарри. – Миртл… кто кроме гигантского кальмара живет в озере?