– И я, – еле выдохнула Джинни.

Они посмотрели на Гарри.

– Я знал, – хмуро проговорил он. – Мне Думбльдор сказал. Но я обещал никому не говорить… За это Беллатрикс Лестранж и посадили в Азкабан – за применение пыточного проклятия. Она пытала родителей Невилла, пока они не сошли с ума.

– Беллатрикс Лестранж? – в ужасе переспросила Гермиона. – Это которая на фотографии в каморке у Шкверчка?

Повисло долгое молчание, которое нарушил возмущенный Чаруальд:

– Слушайте, для чего я, спрашивается, учился писать без отрыва?

Глава двадцать четвертая Окклуменция

Глава двадцать четвертая

Окклуменция

Шкверчок, как выяснилось, прятался на чердаке, где его, по уши в пыли, и обнаружил Сириус. Очевидно, эльф искал оставшиеся семейные реликвии в свою коллекцию. Это объяснение полностью устраивало Сириуса, а вот Гарри – не слишком. Поведение Шкверчка настораживало: он смотрел веселее, меньше ворчал, покорнее подчинялся приказам. Пару раз Гарри ловил на себе пронзительный взгляд домового эльфа, и тот сразу отводил глаза.

Но подозрения Гарри были настолько смутными, что он решил не высказывать их Сириусу. Тот и так после Рождества приуныл. Чем ближе подходил день возвращения ребят в «Хогварц», тем чаще Сириус, как выражалась миссис Уизли, «впадал в меланхолию». Он становился хмур, неразговорчив и нередко по несколько часов кряду сидел у Конькура, а его тоска, как ядовитый газ, просачивалась под дверью и распространялась по дому, заражая всех.

Гарри очень не хотелось снова оставлять Сириуса одного, в малоприятной компании Шкверчка; и вообще, впервые в жизни у него не было ни малейшего желания возвращаться в школу. Что он там не видел? Кхембридж, которая за каникулы наверняка успела наиздавать тысячу декретов? О квидише можно забыть: домашних заданий будет невпроворот, экзамены-то на носу… От Думбльдора слова не дождешься… В общем, если бы не Д. А., Гарри упросил бы Сириуса разрешить ему уйти из «Хогварца» и они бы вместе жили на площади Мракэнтлен.

А в последний день каникул случилось такое, после чего возвращаться в школу стало просто страшно.

– Гарри, милый, – заглянув в спальню, позвала миссис Уизли. Гарри и Рон играли в шахматы, а Гермиона, Джинни и Косолапсус следили за игрой. – Ты не мог бы спуститься в кухню? С тобой хочет поговорить профессор Злей.

Смысл ее слов дошел до Гарри не сразу; его ладья вступила в жестокую схватку с пешкой Рона, и Гарри активно ее подзадоривал:

– Дави ее! Дави! Это всего лишь пешка, дубина! Простите, миссис Уизли, что вы сказали?

– Профессор Злей, милый. В кухне. Хочет с тобой поговорить.