Она уменьшалась на глазах, стремительно лысея; черные волосы и щетина втягивались в череп; щеки разглаживались, череп круглел, покрывался персиковым пушком…
Скоро на мощной мускулистой шее оказалась голова младенца; выглядело это чудовищно. Упивающийся Смертью барахтался, безуспешно пытаясь встать. Ребята остолбенело смотрели на него, а голова между тем начинала обретать прежний вид: на макушке и подбородке быстро отрастала щетина…
– Это Время, – потрясенно прошептала Гермиона. –
Упивающийся Смертью потряс уродливой головой, приходя в себя, но встать не успел – голова снова принялась съеживаться, превращаясь в младенческую…
Из соседней комнаты донесся крик, треск, затем вопль.
– РОН? – заорал Гарри, мигом забыв о кошмарном зрелище. – ДЖИННИ? ЛУНА?
– Гарри! – завизжала Гермиона.
Мужчине удалось вытащить голову из колпака. Вид у него был ужасающий: орущий младенец дико замахал могучими кулаками и чудом не задел Гарри – тот еле успел пригнуться. Гарри взмахнул палочкой, но Гермиона, как ни странно, перехватила его руку:
– Нельзя обижать ребенка!
Времени спорить не было; из Зала Пророчеств все громче доносился стук шагов, и Гарри понял – увы, слишком поздно, – что шуметь, тем самым выдавая свое местонахождение, не следовало.
– Бежим! – забыв об Упивающемся Смертью, крикнул он, и они кинулись к двери в черный вестибюль.
На полпути Гарри сквозь приоткрытую дверь увидел, что к ним бегут еще двое, круто свернул влево, влетел в небольшой и темный захламленный кабинет и захлопнул дверь.
– Колло… – начала Гермиона, но не успела договорить: дверь распахнулась, и в кабинет ворвались Упивающиеся Смертью.
Издав торжествующий крик, оба заорали:
– ИМПЕДИМЕНТА!
Гарри, Гермиону и Невилла сшибло с ног; Невилл перелетел через стол и исчез из виду; Гермиону отшвырнуло на книжный шкаф и тут же завалило тяжелыми фолиантами; Гарри ударился затылком о каменную стену. Из глаз посыпались искры, в голове помутилось.
– МЫ ЕГО ВЗЯЛИ! – заорал Упивающийся Смертью, стоявший ближе к Гарри. – В КАБИНЕТЕ ОКОЛО…
– Силенцио! – закричала Гермиона, и мужчину стало не слышно. Сквозь прорезь в маске было видно, что он продолжает открывать рот, но звук исчез. Напарник отшвырнул его в сторону, поднял палочку…
– Петрификус Тоталус! – закричал Гарри. Руки и ноги Упивающегося Смертью прилипли к телу, и он, прямой как доска и совершенно парализованный, упал лицом вниз на коврик у ног Гарри.