– НЕТ!

Из волшебной палочки Беллатрикс Лестранж полетел красный луч, но Малфой сбил его; отшатнувшись, Беллатрикс задела стеллаж рядом с Гарри. Два стеклянных шара упали и разбились.

Над осколками поднялись два перламутрово-белых, текучих как дым привидения и заговорили хором; голоса сплетались, и слова доносились урывками, тем более что Малфой и Беллатрикс Лестранж громко орали друг на друга.

– …в день солнцестояния придет новый… – вещал бородатый старик.

– АТАКОВАТЬ НЕЛЬЗЯ! НАМ НУЖНО ПРОРОЧЕСТВО!

– Он осмелился… он осмелился… – бессвязно верещала Беллатрикс, – мне в лицо… проклятый полукровка…

– ПОДОЖДИ, ПОКА МЫ ПОЛУЧИМ ПРОРОЧЕСТВО! – ревел Малфой.

– …и никто не придет после… – сообщила призрачная девушка.

Белесые фигуры растаяли в воздухе. От их былых обиталищ не осталось ничего, кроме осколков стекла. Зато они подали Гарри одну мысль. Но как поделиться ею с остальными?

– Вы так и не объяснили, что такого особенного в этом пророчестве, которое я вам якобы должен отдать, – сказал он, выигрывая время, и незаметно отвел ногу в сторону, пытаясь нащупать кого-нибудь.

– Оставь свои игры, Поттер, – велел Малфой.

– Это никакие не игры, – ответил Гарри. Половина сознания была сосредоточена на поддержании разговора, другая – на блуждающей ноге. Ему попалась чья-то ступня, он с силой надавил и по резкому вздоху понял, что это Гермиона.

– Что? – шепнула она.

– Неужели Думбльдор не говорил, что здесь, в департаменте, скрывается тайна твоего шрама? – насмешливо бросил Малфой.

– Тайна… чего? – переспросил Гарри и на миг позабыл о своем плане. – При чем тут шрам?

– Что? – шепнула Гермиона настойчивее.