– Спасибо тебе большое. – Гарри легонько хлопнул Гермиону по спине. Потом взглянул на часы и увидел, что уже почти восемь. – Слушай, мне пора, а то опоздаю к Думбльдору…

Она не ответила, только с утомленным видом вычеркнула из его сочинения еще несколько неудачных предложений. Гарри, улыбаясь, вылез через дыру за портретом и побежал к кабинету директора. При упоминании об ирисочных эклерах горгулья отскочила в сторону. Гарри, перепрыгивая через две ступеньки, поднялся по винтовой лестнице и постучал в дверь ровно в ту минуту, когда часы за ней пробили восемь.

– Войдите, – раздался голос Думбльдора, но, стоило Гарри протянуть руку к двери, как ее рывком распахнули изнутри. На пороге возникла профессор Трелони.

– Ага! – закричала она, театрально указывая перстом, и уставилась на Гарри сквозь огромные очки, часто моргая. – Вот из-за кого меня беспардонно вышвырнули из кабинета!

– Моя дорогая Сибилла, – с легким раздражением ответил Думбльдор, – никто вас ниоткуда не вышвыривал, тем более беспардонно. Просто Гарри назначено, а мы, кажется, уже все обсудили…

– Великолепно, – оскорбленно изрекла она. – Вы не желаете убрать эту жалкую клячу, этого узурпатора! Пусть… может быть, в другой школе мои таланты оценят по достоинству…

Профессор Трелони стремительно прошла мимо Гарри и скрылась из виду на винтовой лестнице; было слышно, как она споткнулась, очевидно, наступив на одну из волочившихся по полу шалей.

– Пожалуйста, закрой дверь и садись, Гарри, – устало сказал Думбльдор.

Тот занял свое обычное место у письменного стола, где уже стоял дубльдум и два крошечных хрустальных флакона с клубящимися воспоминаниями.

– Профессор Трелони так и не смирилась с Фиренце? – спросил Гарри.

– Нет, – ответил Думбльдор. – Прорицание доставляет куда больше хлопот, чем я мог предвидеть; мне-то ведь не довелось изучать этот предмет. Просить Фиренце вернуться в лес нельзя, он там считается отщепенцем; просить уйти Сибиллу Трелони тоже недопустимо. Между нами говоря, она не имеет ни малейшего представления, какие опасности подстерегают ее за пределами замка. Видишь ли, Сибилла не знает – и было бы крайне неблагоразумно ее просвещать, – что пророчество о тебе и Вольдеморте сделано ею. – Думбльдор глубоко вздохнул, а потом произнес: – Однако не забивай себе голову моими служебными неурядицами. Нам предстоит обсудить куда более насущные вопросы. Во-первых – удалось ли тебе выполнить то, о чем я попросил в конце прошлого занятия?

– Ой, – вырвалось у Гарри. Из-за курсов аппарирования, квидиша, отравления Рона, собственного треснутого черепа и попыток выяснить, что затевает Малфой, он почти забыл о задании Думбльдора… – Понимаете, сэр, я спрашивал у профессора Дивангарда после урока зельеделия, но он не захотел ничего рассказывать…