– Сейчас… не время это обсуждать, – пробормотал Люпин. Он озирался, но ни на кого не смотрел. – Думбльдор погиб…

– Думбльдор больше всех радовался бы, что на свете прибавилось немного любви, – отрывисто произнесла профессор Макгонаголл, но тут двери снова открылись, и вошел Огрид.

Его лицо совершенно распухло и блестело от слез; он содрогался от рыданий и комкал в руках необъятный носовой платок из веселой ткани в горошек.

– Я… все сделал, профессор. – Великан давился словами. – Пе… перенес его. Профессор Спарж развела ребятишек по спальням. Профессор Флитвик прилег, но говорит, что мигом оклемается, а профессор Дивангард просил сказать, что известил министерство.

– Спасибо, Огрид, – ответила профессор Макгонаголл, встала и оглянулась на тех, кто стоял у койки Билла. – Я должна встретиться с министерскими. Огрид, сообщи, пожалуйста, кураторам колледжей – Дивангард может представлять «Слизерин», – что я срочно жду их в своем кабинете. Тебя тоже попрошу подойти.

Огрид кивнул, повернулся и, загребая ногами, побрел к выходу. Профессор Макгонаголл посмотрела на Гарри:

– Прежде чем встретиться с ними, я хотела бы переговорить с тобой. Пойдем, пожалуйста…

Гарри встал, шепнул Рону, Гермионе и Джинни:

– Увидимся, – и вслед за профессором Макгонаголл вышел из лазарета. В коридорах было пусто, тихо, лишь где-то вдалеке пел феникс. Гарри не сразу заметил, что они направляются не к Макгонаголл, а к кабинету Думбльдора; еще через несколько секунд до него дошло, что, раз она была заместителем директора… очевидно, теперь стала директрисой… и комната, которую охраняет горгулья, отныне принадлежит ей…

Они молча поднялись по движущейся винтовой лестнице и вошли в круглый кабинет. Гарри не знал, что ожидал увидеть: черные драпировки или, может быть, тело Думбльдора; кабинет, однако, выглядел почти так же, как несколько часов назад, когда они с Думбльдором его покидали. На тонконогих столиках крутились, пыхая паром, серебряные приборы; в стеклянной витрине, отражая лунный свет, мерцал гриффиндорский меч; на полке за письменным столом стояла Шляпа-Распредельница. Только шест Янгуса пустовал: феникс изливал свою тоску над просторами замка. А среди изображений бывших директоров и директрис «Хогварца» появился новый портрет… Думбльдор покойно дремал в золотой раме; очки со стеклами-полумесяцами ровно сидели на крючковатом носу.

Профессор Макгонаголл глянула на этот портрет, странно встряхнулась, будто собираясь с духом, обошла письменный стол и повернулась к Гарри. Ее лицо было сурово, на нем резко обозначились морщины.