Гарри подошел к мальчику ближе. Злею было лет девять или десять. Болезненный, маленький, тощий, он с нескрываемой алчностью смотрел на младшую девочку, которая раскачивалась все выше и выше, дразня старшую сестру.

– Лили, перестань! – взвизгнула та.

Но в самой высокой точке младшая девочка отпустила качели и полетела, буквально полетела, громко хохоча, и не упала, а воспарила, будто гимнастка на трапеции, и, провисев в воздухе слишком долго, слишком мягко приземлилась на асфальт.

– Мама сказала так не делать!

Петуния остановила качели, скрипуче затормозив подошвами сандалий, спрыгнула и подбоченилась.

– Мама тебе запретила, Лили!

– Но ведь ничего не случилось, – ответила Лили, еще смеясь. – Туни, смотри! Смотри, что я умею!

Петуния огляделась. На площадке никого не было, кроме них и Злея, но о нем девочки не знали. Лили подобрала цветок, валявшийся под кустами, за которыми притаился Злей. Петуния приблизилась, снедаемая любопытством и крайним неодобрением. Лили подождала, пока Петуния подойдет близко, и разжала ладонь. Лепестки цветка начали раскрываться и закрываться сами собой, словно щупальца невиданного моллюска.

– Прекрати! – взвизгнула Петуния.

– Он же тебя не съест, – проговорила Лили, однако сжала цветок в кулаке, а потом бросила на землю.

– Это неправильно. – Но Петуния следила, как падает цветок, и не сразу отвела от него глаза. – Как ты это делаешь? – спросила она, и в голосе явственно прозвучала зависть.

– Но это же ясно! – Злей, не в силах больше прятаться, выскочил из-за кустов. Петуния вскрикнула и отбежала к качелям, а Лили, хоть и испугалась, осталась на месте. Злей, похоже, пожалел о своей импульсивности. Он смотрел на Лили, и его щеки заливались краской.

– Что ясно? – спросила она.

Злей нервно вздохнул. Кинув взгляд на Петунию, спрятавшуюся за качелями, он понизил голос и сказал:

– Я знаю, кто ты.

– И кто?

– Ты… ведьма, – прошептал Злей.

Лили обиделась:

– Некрасиво так обзываться! – И она, задрав нос, развернулась и пошла к сестре.

– А вот и нет! – сказал Злей. Он сильно раскраснелся, и Гарри удивился, почему он не снимет свою огромную куртку. Разве чтобы не показывать платье под ней.