Горгулья, охранявшая вход в кабинет директора, валялась в стороне, перекошенная и, кажется, в нокауте. Гарри засомневался, сможет ли она теперь распознавать пароли.

– Можно наверх? – спросил он.

– Да пожалуйста, – простонала горгулья.

Они перелезли через нее и поднялись по медленно движущемуся винтовому эскалатору. Гарри открыл дверь.

Он мельком заметил на столе дубльдум – ровно там, где его оставил, – а в следующий миг раздался оглушительный грохот, и Гарри вскрикнул. Вольдеморт воскрес, Упивающиеся Смертью вернулись?..

Но то были всего лишь бурные овации. Со стен кабинета бывшие директора и директрисы «Хогварца» аплодировали ему стоя и размахивали шляпами, а некоторые – париками. Они пожимали друг другу руки через рамы и танцевали в своих креслах. Дилис Дервент, не стесняясь, плакала, Декстер Фортескью махал слуховым рожком, а Финей Нигеллий тоненько выкрикивал:

– Заметьте, колледж «Слизерин» тоже внес свою лепту в общую победу! Не забывайте!

Но взгляд Гарри был прикован к картине за спинкой директорского кресла – к самому большому портрету, где стоял старик в очках со стеклами-полумесяцами. По его щекам текли слезы, исчезавшие в длинной седой бороде, весь он светился от гордости и благодарности, и улыбка его пролилась на душу Гарри бальзамом – совсем как песнь феникса.

В конце концов Гарри поднял руки, и портреты почтительно умолкли. Улыбаясь и утирая глаза, они с нетерпением ждали, что он скажет. Однако Гарри обратился к одному Думбльдору. Ноги подгибались от усталости, в глазах все плыло, но ему все же нужен был последний совет. Гарри заговорил, тщательно подбирая слова.

– То, что было спрятано в Проныре… – начал он. – Я уронил это в лесу, точно не помню где и искать не собираюсь. Правильно ли я поступаю?

– Да, мой мальчик, правильно, – ответил Думбльдор. Его предшественники смотрели озадаченно, заинтригованно. – Это очень мудрое и мужественное решение. Именно такого я от тебя и ожидал. Кто-нибудь еще знает, где оно?

– Никто, – сказал Гарри.

Думбльдор удовлетворенно кивнул.

– Подарок Игнотуса я хочу оставить себе, – продолжил Гарри, и Думбльдор просиял:

– Разумеется, он твой навеки, пока ты не передашь его дальше!

– И последнее…

Гарри предъявил бузинную палочку. Рон и Гермиона смотрели на нее благоговейно, и ему, ошалелому и невыспавшемуся, это очень не понравилось.

– Она мне не нужна, – заявил Гарри.

– Чего?! – воскликнул Рон. – Ты что, спятил?!

– Она, конечно, очень мощная, – устало пробормотал Гарри. – Но мне было гораздо лучше с моей… Поэтому…