Монро знал это. Он появился чуть позади Ригана, еле устояв на ногах. Магия давалась ему тяжелее, нужно было восстановить силы, но ни времени, ни возможности он найти не смог. Монро коснулся плеча Ригана и, когда тот обернулся, покачал головой: они ничего не могли изменить.

Летиции и Изэль там не было. Но там был Райнер Финн. Он стоял невидимой тенью в самом конце толпы прямо напротив виселиц.

Солнце сжигало, море горело.

Первым на невысокий помост поднялся Рагиро. Он сразу же нашёл в толпе отца Мартина, подмигнул ему и слабо улыбнулся всего на секунду. Левый глаз светился алым — священника это больше не пугало. Не обращая внимания, что виселицы вместо одной — только для него — было две, он остановился напротив первой. Смерть могла бы стать для него утешением много лет назад, но сейчас она почему-то казалась лишь ненужным и нежелательным забвением.

Вторым на невысокий помост поднялся Эйлерт. Он в ужасе смотрел на Рагиро, не веря своим глазам. Он думал, у них получилось. Он думал, они победили. Что же тогда означали все смерти, если всё было зря?.. Лерт резко остановился, не в силах сделать ни шага дальше, но солдат позади нетерпеливо пнул его вперед, выкрикнув недовольное «Шевелись!».

Рагиро тут же повернулся на голос и застыл. Его смерть имела бы смысл, если бы Эйлерт остался жив и был в порядке. Но так… Левый глаз приобрел кровавый оттенок. Небо вмиг потемнело — это солнце скрылось за появившимися облаками.

Они смотрели друг другу в глаза и молчали. Чей-то отдаленный голос зачитывал обвинение и приговор, но слова ускользали. Ни Эйлерт, ни Рагиро не могли сосредоточиться на собственных жизнях, потому что жизнь другого была важнее. Они не хотели спасать себя, но хотели спасти друг друга. Снова.

— Я не хотел, чтобы всё так получилось, — одними губами прошептал Эйлерт. Они не отрывали глаз друг от друга, в ушах гудело. — Прости меня.

Морской Дьявол был наименьшим из всех зол, с которыми сейчас они сталкивались. Морского Дьявола, как оказалось, можно было победить — и они победили, забыв о других монстрах, живущих совсем рядом с ними и выглядевших также, как и они: о людях. Эйлерт пожелал никогда не появляться, а потом вдруг понял, что тогда он бы никогда не встретил Рагиро, а это в стократ хуже. Сердце превращалось в камень медленно и болело. Есть раны, которые никогда не заживут, и они оба обрели такие раны: те, которые не затянуться даже после смерти.

— И ты прости меня, — тоже шепотом ответил Рагиро. — Если бы я не появился, у тебя могла бы быть долгая и счастливая жизнь.