И если она не выяснит, что случилось, их всех может унести в забвение – всех до последнего.

Вдруг ей страстно захотелось обратно на твердую почву. Она сунула телескоп в карман и начала долгий спуск на землю.

Когда вечерний свет стал мягче, а тени удлинились, отец Гомес ступил в окно. Он увидел широкую прерию, купы колесных деревьев и бегущие между ними дороги – словом, то же самое, что незадолго до него открылось Мэри. Но теперь в воздухе не было дымки, поскольку только что прошел дождь, и монах мог видеть дальше беглянки; в частности, он заметил на горизонте блеск моря и мелькание белых пятнышек, похожих на паруса.

Поддернув висящий за плечами рюкзак, он повернул в ту сторону. Стоял тихий, ясный вечер, и шагать по гладкой дороге было приятно: лицо грели лучи закатного солнца, в высокой траве по обочинам трещали какие-то насекомые вроде цикад. Сам воздух был свежий, чистый и ароматный, полностью лишенный примеси керосиновых паров или запаха отработанного гарного масла – в общем, того, чем была перенасыщена атмосфера одного из миров, пройденных им по дороге сюда, а именно родного мира искусительницы.

Когда солнце уже почти село, он вышел к небольшому мыску у мелкого залива. Если в этом мире бывали приливы и отливы, то сейчас вода стояла сравнительно высоко, потому что у ее кромки осталась лишь узкая полоска мягкого белого песка.

А неподалеку от берега, по тихой воде, плавали… Тут отцу Гомесу пришлось серьезно задуматься. Пожалуй, это были гигантские снежно-белые птицы – каждая величиной с лодку, с длинными прямыми крыльями, которые волочились по воде вслед за ними… очень длинными крыльями, метра по два каждое. Этих птиц – если они действительно были птицами – он насчитал не меньше десятка. Тела их были покрыты перьями, а головы и клювы смахивали на лебединые, но вот крылья, как ни странно, располагались одно за другим…

Вдруг они его заметили. Головы разом повернулись, крылья мгновенно взмыли вверх, в точности как паруса у яхт, и при попутном ветре загадочные существа быстро понеслись к берегу.

На отца Гомеса произвела глубокое впечатление красота этих парусов-крыльев, их гибкость и безупречная форма, а также скорость их обладательниц. Потом он заметил, что они еще и гребут: под водой у них были лапы, расположенные рядом, а не одна позади другой, как крылья, и при помощи этих лап и крыльев они неслись по воде с необычайной скоростью и грацией.

Добравшись до берега, первая из них грузно, вперевалку зашагала по сухому песку прямо к священнику. Она злобно шипела на ходу; голова ее дергалась, а клюв угрожающе щелкал. Между прочим, в этом клюве были еще и зубы – они походили на ряды острых, загнутых внутрь крючков.